Серп и молот против самурайского меча
Шрифт:
Преувеличивалась и ожесточенность боев, которая без оговорок распространялась на всю маньчжурскую военную кампанию. Так, А.А. Кошкин писал: «Несмотря на упорное сопротивление японских войск, которое продолжалось и после отдачи приказа о прекращении боевых действий, мощная группировка противника была наголову разбита всего за 24 дня» [635] .
О «неоценимом вкладе» СССР в победу над Японией пишет и российский историк В.П. Сафронов, хотя его вполне обоснованно можно оценить как важный (К. Ч.) или весомый (Зимонин) [636] и даже, как указано нами выше, в определенном смысле решающий.
635
Кошкин
636
Зимонин В.Г. Указ. соч. С. 82.
Странным выглядит и позиция другого российского историка, Б. К Славинского, который считает якобы «неблагодарным трудом» оценку того, кто виноват в тех отношениях, которые были исследованы им, включая данную войну между СССР и Японией, заявляя об этой войне в то же время в противоречие с самим собой, что «может быть мы квиты» [637] , т. е. по сути дела одобряя не стремление союзников наказать Японию за агрессию в соответствии с нормами международного права, а осуждаемое им стремление к реваншу.
637
Славинский Б.Н. СССР и Япония – на пути к войне. С. 501.
Издержки и преувеличения в оценке роли СССР в победе над Японией, свойственные советской историографии, стремится в своих работах устранить А.А. Кириченко [638] .
Что касается мнения зарубежных ученых из числа критически мыслящих современных оппонентов советской политике в отношении Японии в качестве характерного рассмотрим точку зрения профессора Цуёси Хасэгава, японца по национальности, давно переехавшего в США, интересную, в особенности отражением отношения японцев к этой войне и ее последствиям для советско-японских отношений. «Было бы слишком нереальным ожидать, чтобы сознание вины Японии за развязывание войны было распространено также на отношения с Советским Союзом. Тем не менее до тех пор, пока японцы не приступят к самокритической оценке (в этом отношении. – К.Ч.) своего прошлого с установлением сложного баланса между своей приверженностью к милитаризму, экспансии и войне и их оправданным требованием исправить негативные стороны сталинской внешней политики, – не без основания пишет этот историк, – подлинное примирение между двумя странами невозможно».
638
См., например, данные из его статьи, приводимые нами выше, в журнале «Знакомьтесь – Япония», 2001, №№ 30—31.
В то же время Хасэгава считает, что «память о войне все еще свежа в современной Японии, и она имеет в себе достаточно сил, чтобы помнить о японских антисоветских акциях». «Сталин, – полагает он, – добился блестящего геостратегического выигрыша в последний месяц войны на Тихом океане, но это была пиррова победа, так как она создала глубоко негативный образ СССР в массовом сознании японцев. Груз этой коллективной памяти служит балластом, который препятствует любому движению по сближению между Советским Союзом и Японией» [639] .
639
Hasegawa Ts. Op. cit. P. 73.
Говоря о трагедии 2,7 млн. японцев на территориях, оккупированных СССР, в том числе 150 тыс. чел., пропавших без вести, разъединенных японских семьях, часть которых осталась в Китае, а также принудительной репатриации 426 тыс. японцев с Сахалина и Курил при стремлении к объективной оценке более мягкого отношения к ним с советской стороны на этих островах, чем на континенте, а также о гибели более чем 60 тыс. интернированных в СССР японских военнослужащих в нарушение международной Женевской конвенции 1929 г. [640] , Хасэгава делает вывод, что «самой важной причиной этой трагедии» является неприятие Токио Потсдамской декларации сразу после ее предъявления, что исключило бы в принципе как возможность войны с СССР, так и атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки [641] . И с этим выводом нельзя не согласиться.
640
Правда,
641
Hasegawa Ts. Op. cit. P. 72.
Вместе с тем этот историк отмечает, что японцы редко вспоминают об их интервенции в России в 1918—1925 гг., не любят говорить о японском милитаризме – реальной угрозе безопасности СССР в 30-е годы, вызывавшей вынужденную растрату им своих природных ресурсов в огромном масштабе, и милитаризацию его экономики и общества, а также о своей агрессии в Китае, Корее и других странах Азии.
Но его некоторые важные оценки страдают либо односторонностью, либо являются досадной ошибкой.
Так, правильно говоря о нарушении СССР пакта о нейтралитете с Японией, он не написал, что, в соответствии со ст. 103 Устава ООН – этого основополагающего документа современного международного права – подчеркивается, что в случае разногласий между прежними договорами и Уставом ООН преимущественную силу имеет последний, предусматривающий коллективные санкции против агрессора.
Бьет мимо цели и попытка Хасэгава обвинить Сталина в его речи 3 сентября в фальсификации, где он якобы говорил о «захвате» Японией Курил в 1905 г. вместе с Южным Сахалином, хотя в действительности он заявил, о том, что Япония воспользовалась этой войной, чтобы, в частности, «утвердиться» на Курилах, что на самом деле имело место в результате военного строительства и создания там военно-морских баз [642] .
Советский Союз своими вооруженными силами внес важный вклад в победу союзников над милитаристской Японией в войне на Дальнем Востоке в период советско-японской войны 1945 г. – составной части, вопреки мнению Токио, войны его союзников на Тихом океане 1941—1945 гг., а в более широком смысле и Второй мировой войны 1939—1945 гг.
642
Hasegawa Ts. Op. cit. R 69; Разгром милитаристской Японии… С. 49.
Присоединение СССР к Потсдамской декларации и его вступление в войну против Японии явилось решающим фактором в принятии Токио решения о безоговорочной капитуляции ее вооруженных сил на условиях Потсдамской декларации союзников после применения США атомного оружия против японского гражданского населения в том смысле, что это событие вопреки расчетам на посредничество Советского Союза в прекращении войны на Тихом океане развеяло последнюю надежду императорского правительства на ее окончание без сокрушительного поражения в расчете на раскол в рядах коалиции союзников.
Однако расчет на эти противоречия, обострившиеся в связи с началом «атомной дипломатии», направленной своим острием против СССР, позволили Японии отчасти реализовать такой расчет. В результате этого капитуляция ее вооруженных сил в отличие от Германии была осуществлена на более мягких условиях, сформулированных в Потсдамской декларации, позволившей Японии сохранить свое правительство пусть с консультативными функциями, а также важнейший для самосознания японцев институт императорской власти, хотя с кардинально урезанными полномочиями. Война была начата СССР в период действия советско-японского пакта о нейтралитете, срок которого, по признанию советской стороны, истекал в 1946 г. Но она соответствовала обладающим перед ним преимуществом обязательствам Советского Союза по решительным мерам борьбы с агрессором, сформулированным в подписанном союзниками ранее Уставе ООН и признанном в 1956 г. Японией при ее вступлении в ООН без каких-либо оговорок.
Во всех фронтовых и армейских операциях советские войска применяли широкий маневр с охватом, обходом и окружением группировок противника при большой глубине и высоких темпах наступления.
Период советско-японской войны совпал с завершающим этапом Второй мировой войны в Азиатско-тихоокеанском регионе, основную тяжесть которой с учетом ее общей деятельности вынесли на своих плечах США. Их роль заключалась в разгроме военного флота Японии, в уничтожении ее торгового флота, осуществлявшего морские перевозки между метрополией и различными районами Японской империи, где велись боевые действия, в существенном уроне, нанесенном авиации противника, в нанесении большого ущерба военно-промышленному потенциалу и важным гражданским объектам и населению, в результате бомбардировок, в особенности варварских атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, оказавшим наряду со вступлением Советского Союза во Вторую мировую войну на Дальнем Востоке и Тихом океане решающее влияние на ее исход.