Серпантин. Сборник рассказов
Шрифт:
– Красиво, – подтвердил я.
Парень оказался жутким болтуном.
– Думаю здесь квартиру купить, – говорил он. – Чтоб на реку смотрела.
– В этом доме?
– А хоть бы и в этом!
Я пожал плечами.
– Вот у вас окна на реку смотрят?
Я усмехнулся.
– Раньше смотрели. Пока не вот это все, – я обвел рукой лестницу.
Парень крякнул.
Мы перешагнули через разлитую краску.
– Опрокинул кто-то… – сказал парень.
Я промолчал.
– Ну
Я пожал плечами.
– Ничего.
– Я вообще всегда о своем доме мечтал, но вот думаю – квартира все-таки удобнее.
– Наверное.
На третьем он снова выглянул в окно.
– Нет, ну какая же красота!
Я согласился.
На втором парень вдруг замер.
– Слушайте, – сказал он, – а, может, того? По маленькой?
Я своим ушам не поверил.
– Нет-нет, спасибо.
Парень вздохнул, спустился на несколько ступеней.
– Ну, а компанию, может, составите? Ненадолго! Так не хочется уходить – река такая.
Он показал на окно.
– Там лавочка есть, за домом, прямо на реку.
Я скривился.
– Знаю я эту лавочку.
Парень ждал ответа. Отчего-то мне стало его жаль.
– Ну, давайте посидим немного. Только пить не буду.
Парень просиял.
– Не будете – не пейте! А я, пожалуй…
Он сбежал по ступеням вниз и нырнул на второй этаж. Потом вынырнул из него с темной бутылкой.
– Вино! – воскликнул он, потрясая бутылкой. – Домашнее! Гостинец от дружка!
– Здорово.
Мы спустились ниже и вышли на крыльцо. Парень втянул воздух ноздрями.
– Какая ночь! А то все сидишь в этой пыли!
Он взъерошил волосы и спрыгнул с крыльца. Я спустился следом, и мы пошли вокруг дома.
Навстречу выбежала откуда-то лохматая собака непонятной расцветки – с ошейником. Узнав моего спутника, она завиляла хвостом и стала ластиться к нему.
– У, подлиза! У, подлиза! Нету у меня для тебя ничего, отстань!
Он потрепал собаку по спине, и та отбежала в сторону.
Мы добрались до забора, парень дернул в сторону широкую доску, за которой открылась мерцающая в лунном свете река.
– Прошу.
Я вылез в образовавшуюся щель, парень юркнул следом.
Перед нами раскинулась ночь. Вниз, к реке, бежала вытоптанная тропинка, по обеим сторонам ее осаждала высокая трава. Постепенно трава мельчала, редела и переходила в песок – узкую полоску пляжа. Берег пузырился – низины и возвышения сменяли друг друга, прячась в стайках покосившихся ив и выгибаясь голыми пятачками. На одном из таких пятачков справа от тропинки стояла грубая неизвестно кем срубленная лавка без спинки.
Лавка стояла таким образом, словно специально
Мы прошуршали по траве и сели. Парень с хлопком выдернул из бутылки пробку, но сразу пить не стал. Долго смотрел на реку, потом вздохнул:
– Надо же, такая красота.
Он поднял бутылку и выпил.
– Точно не будете?
Я покачал головой.
На том берегу моргали огни, тонули в темных кронах крыши. Луна заливала все прозрачным таинственным светом.
Парень снова выпил.
– Хорошее вино, – сказал он. – Не соврал дружок.
Я молчал.
– Даже не верится, что можно вот жить и все время на такую красоту смотреть.
Я не ответил.
– Просыпаешься – красота. Ложишься – красота. Обедаешь сидишь – красота.
Я угукнул.
– Люблю природу, – продолжал он. – Шутка ли – до пятнадцати лет в деревне жил. Чуть что – с дружками на рыбалку. И сидим.
Он посмотрел на меня.
– Любите рыбалку?
Я пожал плечами.
– А я вот жить без нее не могу, – сказал он. – Не дом, а рыболовный магазин.
Он выпил.
– Вот если куплю здесь квартиру – буду тут рыбу ловить. Тут, конечно, рыба так себе, но ведь не в рыбе дело. Будете со мной рыбачить?
Я усмехнулся.
– Вот! Нашел я родственную душу! Может, выпьете все-таки?
Я отказался.
Посидели молча. Где-то залаяли собаки.
– И со стройки уйду… Ну ее, эту стройку… Оно, конечно, хорошо – руками работать, да только не век же вековать.
– А на кого учились?
Парень рассмеялся.
– Учусь! На физвосе.
– Спортом занимаетесь?
Он повел плечами.
– Батя приучил. Ну, батя меня все в военные мечтал определить – да и мечтает – а я вот уперся.
Он замолчал. Выпил еще.
– А я руками работать – страсть как люблю! Будь моя воля – всю жизнь бы по дереву резал!
Он поставил бутылку на землю, стал шарить по карманам.
– Смотрите!
На широкой ладони лежала деревянная птичка искусной работы.
– Как вам?
Я присмотрелся. Такую птичку мог сделать только очень большой мастер – казалось, что перышки сейчас задрожат на ветру.
– Вы сами сделали?
– Сам! – парень подбоченился. – Меня дерево слушается.
Он взял птичку.
– Это же не просто так, это же…
Он поднес птичку к губам, и по округе пронесся тонкий приглушенный свист.
Свист пересек реку и дотянулся до противоположного берега.
– Слушайте, – сказал я, – это ведь просто прекрасно.