Серые ангелы
Шрифт:
– Отворяй! – крикнул я эльфу. – На нем моя печать.
Перворожденный расцепил огораживающую цепь. Для него я все еще сын Тьмы, и лошадь-оборотень вполне по мне.
Свистнув, я лихо помчался на юг, по прямой до летающего города. Только удивился, с чего отказала моя привычная осторожность?
Вскоре меня догнал Найен, весь в сверкающих доспехах.
– Я еду с тобой, – твердо заявил он.
– Да толку с тебя, как с козла молока. Один стакан, – усмехнулся я. Но и вреда никакого. Поехали.
До парня дошел смысл сказанного,
Среди деревьев Туманного леса мелькнул серый плащ. Больше ему здесь делать нечего.
XI.
Вдалеке от миров Тьмы и миров Света там, где царство вечного сумрака, парят миры. Миры, в которых нет дня или ночи. Миры тех, кого называют Серыми ангелами. Хранители равновесия.
– Он слишком слаб.
– Меч Сил ударил напрямую. Щит прикрыл кого-то другого.
– Но он выжил. Он лишился памяти, и отброшен к подножию. Но все же он жив. Жив, с замкнутой силой, без знаний.
– Драконы?
– Скорее всего.
Странный диалог. В круглом зале, со стенами из гранита и без мебели, стояли девятеро, образовывая маленький круг. Все в серых одинаковых плащах, с крыльями, словно посыпанными пеплом.
– Но Драконы никогда ранее не вмешивались.
– Да. Они служили. В одном из миров Границы.
– Там где заточено существо?
– И ныне освобождено.
У всех были одинаковые голоса, и угадать, кто что сказал, можно лишь по шевелению губ. И только подрагивание крыльев, нарушало унылое спокойствие зала.
– Если оно свободно…
– Мы уже приняли меры. Наблюдатели следят за всеми, кто может помочь.
– Нужно больше.
– Мы помогаем им.
XII.
Черный снег. Миры, гибнущие во Тьме. Тьма поглощает их, вливая в свою сущность все, что там живет. Единение с Тьмой. Холодная гробница разума.
Миры Тьмы.
Стена пламени. Миры, сжигаемые Светом. Свет не только дарит тепло, он и сжигает, когда его много. Единение со Светом. Разум в вечном огне.
Миры Света.
Граница. Миры меж Светом и Тьмой.
– Добро пожаловать безымянный.
– Добро пожаловать Смертный.
Два дракона золотой и серебренный. Они свободно парят в межреальности. Для них нет преград, нет законов, кроме своих собственных.
– Вы слуги Хаоса?
Приглушенный смех в ответ на мой вопрос.
– Межреальность не только принадлежит Хаосу. Как и Реальность Творцу.
– Но кто вы?
– Еще рано Кресс, еще рано.
Боль вырывает меня из провала сна. Сон? Мне снился сон? Вампир опасливо обнюхал меня. Я схватился за седло и поднялся.
– Ничего, – заметил я вопросительный взгляд оборотня, – просто кошмар приснился.
Уже неделю мы ехали к летающему городу праведников. Через сожженные и вытоптанные армиями Валиала
Неподалеку седлал коня Найен. Он все же пошел со мной. Со всем своим благородством, честью и остальной ерундой, он довел меня до белого каления. Во всех мирах, чем красивее и благородней организация или каста снаружи, тем более она гнилая внутри. Но Найен наверно всерьез решил поколебать это мнение.
– Через пару часов выйдем на тракт, – сообщил я паладину, собирающему наш лагерь.
Чем дальше, тем больше чувствовался запах дыма. Мы ехали по тропе, через небольшую рощу, судя по ауре заповедную, священную или что-то в этом роде. Вероятно, ее чтили местные жители, но даже деревья страдали от армии падшего. И чем дальше, тем устойчивей становился запах боли и смерти.
Вскоре я увидел и источник. Горело поле возле деревни в которой то же пылало несколько домов. На окраине стояла группа…
– Кины? – не поверил я.
Найен не успел переспросить, как я бросил Вампира в атаку. Моя ненависть передалась жеребцу, и он помчался галопом, оскалив зубы, трансформирующиеся в клыки. Свистнул меч, и голова первой жертвы скатилась в пыль. Вампир поднялся на дыбы и вбил еще двоих в землю копытами.
Спрыгнув с жеребца, я развалил пополам еще одного кина. Мерзкие отродья, напоминающие шимпанзе с огромными, как крылья летучей мыши, ушами, умели сражаться только толпой. Я выпустил кишки второму, Вампир лягнул третьего. Лететь тому далеко.
Найен подоспел к занавесу всей оперы.
– Кто это?
– Кины! – прохрипел я, втаптывая в землю слабо трепыхающегося беса. Бесы первого круга. Самые мерзкие, трусливые и отвратительные из всех демонов. Это люди, которые готовы ради куска хлеба сделать, что угодно, причем когда сыты. Жадность. Она творит кинов.
Больше времени на объяснения не было. В одном из домов послышался истерический вскрик. Мы побежали туда.
Хлипкая дверь вылетела с одного удара. Пятеро бесов развернулись в нашу сторону. Шестой был слишком занят. Нож с хрустом вошел в висок насильника. Найен, словно раненый тигр, бросился на остальных. По дому полетели головы кинов. Пять бесов, пять ударов.
– Неплохо! Позаботься о девчонке, – приказал я паладину выходя из дому. Мимо пронесся Вампир, гонясь за двумя кинами. Весь в крови, но в чужой.
Пробив особо наглому бесу новую дырку в черепе, я обернулся. Из дома вышел Найен. На паладине буквально висела девчонка лет четырнадцати, заливаясь в три ручья. Он тщетно пытался избавиться от нее.
– Ладно, сам доделаю, – отмахнулся я.
Все уцелевшие кины собрались на главной площади. Вооруженные чем попало, от ножей до копий, они опасливо переглядывались.