Серые братья
Шрифт:
Майкл неуверенно посмотрел на матросов, из последних сил налегающих на длинный рычаг румпеля, но одна тайная мысль заставила его отправиться не к ним, а вслед за довольно похохатывающим коком.
– Как там твоя спутница? – с деланным безразличием поинтересовался кок. – Ева, кажется? Что-то её с самого начала плавания на палубе не видно.
– Очень скверно себя чувствует, – поспешно ответил Майкл. – Она плохо перенесла морскую болезнь. «Болтанка» измучила её до чёрных теней под глазами. А потом – на «Бофуре» закончились свежие овощи. Суп же из солонины она есть не может. Другой еды нет, и она медленно
Вопрос был понятный, разумный, но кок не спешил отвечать. Выдержав длинную гнетущую паузу, он спросил сам:
– А кто она тебе, Майкл? Жена, или сестра? Вы так поспешно примчались на пристань, будто за вами черти гнались!
– Не жена и не сестра. Скорее – невеста. А гнались – да. Но не черти, а её дядя, вернее, посланные им.
– Ты украл её?! – вытаращив азартно заблестевшие глаза, закричал кок.
– Не совсем, – ответил Майкл. – Мы просто сбежали. После смерти её родителей – в их доме был пожар и они задохнулись в дыму – дядя стал её опекуном. Но частично растратил, а частично «прибрал к рукам» перешедшее к ней по наследству состояние отца. И, чтобы избежать суда, принялся заставлять Еву выйти за него замуж. А мы уже были с ней помолвлены. Ева не соглашалась, и тогда он упрятал меня в тюрьму – по вздорному обвинению, но на срок, достаточный, чтобы найти священника, который насильно, за деньги обвенчал бы их. Деньги в подлых руках имеют подлую силу. Тогда Ева продала украшения матери, и средств, вырученных за них, хватило, чтобы меня, при перевозе из арестантской в острог, доставили бы в порт. Ева села ко мне в карету по дороге. При ней была шкатулка с украденными у дяди деньгами. То есть частью её собственных денег. Так мы смогли заплатить за каюту и… и я в состоянии купить овощей или лимонного сока.
– Видишь ли, Майкл, – проговорил кок, пряча глаза от собеседника. – То, что ты просишь, вещь трудная… Но возможная. Только заплатишь ты не деньгами.
– А чем же? – удивлённо спросил Майкл.
– Отведи меня в вашу каюту, – голосом, ставшим вдруг хриплым, произнёс кок. – Я хочу посмотреть на Еву.
– Это… Это зачем?
– Капитан меня на берег не отпускает. Личные счёты… И я полгода женщин не видел! А у тебя она там, в каюте. Отведи меня посмотреть. Я хочу на неё посмотреть! И тогда дам хорошей еды.
Майкл, сделав шаг назад, к двери, отрицательно покачал головой.
– И лимонов дам! – поспешно добавил кок.
Но его гость повернулся и открыл дверь.
– Эй, приятель! – выкрикнул тогда кок. – А она в самом деле невеста, или ты её уже сделал… женой?
Майкл обернулся. Кок, растянув губы в гаденькой улыбке, стоял, сложив руки на животе. Он был определённо тяжелее Майкла – раза в два, и вдвое же старше. Но Майкл, шагнув, размахнулся и отвесил ему крепкую оплеуху. Кок покачнулся, присел – и заработал тяжёлыми кулаками…
Вернувшись к каюте, Майкл постоял, прижав к боку ладонь, отдышался. Потом отпер дверь и вошёл. Пушки всё так же бухали каждые полминуты, и Ева, повернув голову, снова спросила:
– Что… там?
– Всё хорошо, дорогая моя, – ответил Майкл, стараясь говорить спокойней и твёрже. – Капитан канониров муштрует. А ты уже вполне бодро
– А я смогу?
– Конечно, сможешь. Я ведь вижу, что ты идёшь на поправку. Так что вечером подышишь свежим воздухом.
Сказал, – и осторожно лёг, вытянулся и затих.
Погулять по палубе, однако же, им не пришлось. Шторм налетел с такой дикой яростью, что стоять можно было только во что-нибудь крепко вцепившись. Даже для того, чтобы лежать на кровати, нужно было держаться за специальный «штормовой» бортик. Майкл, собрав все силы, поднялся. Он хотел привязать Еву к этому бортику, но большая волна, ударившая в корабль, швырнула его на пол каюты. В тот же миг туда, к Майклу сбросило Еву. Они крепко обнялись и уже не пытались подняться: так было и удобнее, и безопасней.
А волны раз за разом били в старые борта «Бофура», и обшивка его скрипела так пронзительно, что временами это походило на визг. Вдруг корабль попал в «водоворотную плешь» – образовавшееся между волнами пустое, коварно-гладкое пространство. «Бофур» начал опрокидываться боком в эту «яму», и, когда он с гребня волны стремительно полетел к её дну, оттуда, из глубин выскочил, вздыбился тяжёлый, летящий с огромной скоростью столб воды. Удар был таким сокрушительным, что борт лопнул. Кажется, всем на корабле было слышно, как водяной столб с хрустом пробил обшивку и потоки воды хлынули в трюм.
– Всем покинуть корабль! – громко выкрикнул капитан. – Все – в шлюпки!
– Я не смогу дойти до палубы, – прижавшись ртом к уху Майкла, выговорила девушка. – У меня нет сил даже ползти.
– И я не смогу тебя довести! – скрипнув зубами, пробормотал он. – Я… кажется, рёбра сломал.
– Тогда спасайся хоть ты! – Ева сделала слабую попытку оттолкнуть его от себя. – Ползти-то ведь сможешь?!
– А ты?
– Останусь здесь. Видно, так суждено.
– Тогда я тоже останусь. Вдвоём умирать не так страшно.
Никто из команды вниз не спустился. Один раз только кто-то из матросов, заглянув в люк со стороны квартердека, прокричал: «Корабль тонет! Все в шлюпки!» И, спустя какое-то время, на «Бофуре» стихли и топот, и голоса. Ева и Майкл, обнявшись, лежали на полу своей крохотной, снятой за большие деньги каютки. Майкл непрерывно читал молитву – главную из всех, которые знал – «Отче наш». Они готовились к смерти.
Но прошёл час, и другой, и третий, а корабль всё не опускался под воду. Наоборот, качка стала стихать, и Майкл ощутил, что они не просто лежат на полу, а почти стоят, упираясь ногами в борт. Стало ясно, что «Бофур» завалился в сильнейший крен. И ещё, – самое странное, – что он всё-таки держится на плаву.
Шторм захватил их, как оказалось, лишь своим краем, и, спустя ещё часов шесть качка настолько стихла, что Майкл рискнул выбраться на палубу и осмотреться. Он подполз к фальшборту и увидел обнажившийся бок корабля. В самом центре его чернел огромный пролом. Но удар волны, пробившей борт, сорвал с мест бочки и другой груз в трюмах, и тот, сгрудившись у противоположного борта, свалил корабль в крен. От этого пролом поднялся над водой, и вода перестала заливать трюмы.
Привстав ещё над фальшбортом, Майкл осмотрел круг горизонта. Море было пустым и спокойным. Нигде не было даже признака шлюпок.