Серые камни. Часть 2

Цыпленкова Юлия

– Держи! – орал Альтор, тот самый ратник, который высмеивал следопыта. – Лагер, держи кобылу!

– У меня всего две руки! – зло отвечал факельщик, пытаясь обуздать собственного коня.

– Фил, в глаз целься! – кричал Гирен, отмахиваясь факелом от подскочившего хищника.

– Да если бы я мог! – воскликнул парнишка, растерявший страх в запале схватки. – Моя лошадь не дает!

Спешиваться было поздно, иначе отряд рисковал остаться без скакунов вовсе, и воины продолжали сражаться с рандирами и собственными лошадями. Первым

не выдержал лучник Стьен. Бросив повод своему факельщику, он соскочил на землю, опустился на одно колено и замер, ожидая нового появления зверей.

– Лови, тварь! – заорал Стьен, выпуская стрелу.

Она сорвалась с тетивы, помчалась навстречу рандиру и впилась в брюхо, взвившегося в прыжке хищника. Зверь отчаянно завизжал и свалился на землю, часто и тяжело дыша.

– Наконец-то! – в очумелом восторге закричал Филис.

Его стрела улетела мимо, лошадь опять не дала прицелиться.

– Давай, как он, Фил, – воскликнул следопыт. – Кидай мне повод, авось, отобьемся!

– Ага, – кивнул парень и спрыгнул с седла, забыв отдать повод Гирену.

Его кобылка, ощутив свободу, рванула с места, сбила собственного седока и умчалась в темноту. Филис повалился лицом на землю и затих. И все-таки кобыла спасла человека, один из оставшихся двух рандиров справа рванул следом за лошадью.

– Пропала лошадка, – машинально произнес следопыт и позвал: – Фил! Фил, ты живой?

Парень не ответил. Оставалось надеяться, что кобыла просто оглушила его.

– Есть! – заорал Грив. – Прямо в раззявленную пасть!

– А-а-а! – раздался надрывный крик боли – факельщик Стьена исчез в темноте, утащенный одним из рандиров.

Следом заржала осиротевшая лошадь, ей в горло вцепился второй хищник.

– Сколько осталось? – задыхаясь, спросил Лагер.

– Один слева, – ответил Альтор и сплюнул на землю густую слюну. – Еще старшая самка.

– А где риор? Где хозяин?

Ратники завертели головами, но хозяин и его верный прислужник исчезли.

– Нами прикрылся? – ни к кому не обращаясь, зло спросил Бойт.

– Вроде там лошади надрываются, – один из факельщиков указал рукой в сторону кустов слева. – И рычали вроде.

– Может, жрут сбежавшую кобылу?

Затем заржала лошадь Трена, успевшего опустить лук. А потом вернулся рандир, который утащил факельщика Стьена. Он бросился на воина, стоявшего на земле, и среди ратников началась сумятица, заставив их позабыть о хозяине и его прислужнике…

– Хозяин!

Риор не ответил. Он вывернулся из-под тяжелого тела рычавшей самки, откатился и едва успел подняться на ноги, как она снова прыгнула на него. Брайс вскрикнул, когда зубы рандира в очередной раз пропороли ткань плаща насквозь. Он уже напоминал измочаленную окровавленную тряпку, но всё лучше, чем голая рука в пасти злобной твари. Риор махнул второй рукой, метясь в глаз, почти попал, но теперь увернулась она.

Противники замерли на мгновение, с ненавистью глядя друг на друга. Тьенер зажмурился,

а когда открыл глаза, самка завалила риора и нависла сверху, метясь в горло. Дин-Брайс упирался окровавленной рукой в нижнюю челюсть рандира, натужно рыча в попытке оттолкнуть зверя, но самка оказалась сильней. Она продолжала давить, и риор уперся в нее обеими руками. Прислужник поискал взглядом нож, но не увидел его, хозяин потерял клинок в схватке.

– Боги, – выдохнул Тьенер. – Боги!

Он отчаянно зажмурился и бросился к хищнику, завопив, что есть силы. Самка дернулась, давление ослабло… Рука риора опустилась на траву, нашарила нож, пальцы сжали рукоять, и он ударил.

– Пошла вон, тварь! – орал прислужник, колошматя догорающим факелом хрипящего рандира, из-под нижней челюсти которого торчала рукоять ножа.

Туша потяжелела, осела и придавила риора. Не заметив этого, Тьен продолжал бить по сдыхающей самке факелом.

– Дурак! – прохрипел Дин-Брайс. – Сними с меня эту дрянь.

Прислужник нанес еще один удар и замер, пытаясь осознать приказ. Наконец, очухался, охнул и вцепился в голову рандира. Пыхтя и причитая, он стащил самку с хозяина и уставился на залитого кровью риора.

– Подрала, – в священном ужасе прошептал Тьенер.

– Это ее кровь, болван, – ответил Брайс, с наслаждением втягивая воздух полной грудью. – У меня рука изгрызена, еще за плечо цапнула. Может еще где, я пока не понимаю.

Прислужник посмотрел на рукоять ножа, торчавшую из-под нижней челюсти зверя, судорожно вздохнул и перевел взгляд на хозяина. Тот сел и поморщился, оценивая свое состояние.

– Вроде живой.

– Живой, – поддакнул прислужник. И повторил уже с причитанием: – Живо-ой!

– Замолчи, – отмахнулся Дин-Брайс, поднимаясь на ноги. – Надо посмотреть, что с остальными.

Они прислушались, из-за кустов всё еще слышались крики и суматошное ржание лошадей. Риор покачал головой, надеясь, что хотя бы половина его отряда уцелела. Он поднял лицо кверху и подумал, что в распадке беглецов нет и не было. Они не пошли бы этой дорогой, ни за что не пошли, потому что только полоумный останется на ночь в этом лесу. Усмехнувшись от собственной оценки своих действий, высокородный бросил последний взгляд на труп рандира и первым направился туда, где продолжали отбиваться его люди.

Жеребца он пока отвязывать не стал, только похлопал того по шее и пошел дальше. Тьенер спешил сзади, он опасался отстать от хозяина, на которого смотрел теперь с восторженным трепетом. Прислужник готов был вцепиться в руку риора, как дитя в руку матери, но выслушивать брань не хотелось, поэтому Тьен оставил свое желание при себе.

Они вышли из-за деревьев и остановились, рассматривая, как выжившие в озверении от страха и крови истязают издыхающего рандира. Дин-Брайс оценил беглым взглядом количество ратников, после посмотрел на трупы нескольких рандиров и удовлетворенно кивнул – справились.