Серые розы Роннебю
Шрифт:
– Да вот, шел, шел. И заблудился. Кажется, и сам забыл, куда шел, – добродушно улыбнулся он, и заметил, как девчушка во все глаза уставилась на серебряную стрекозу у него на галстуке. – Нравится? Не настоящая, не бойся.
– Кто их боится? – возмутилась Кёрстен, приноравливаясь к его шагу. – Я летом поймала штук двадцать и одну большую, с синими крапинками. Улле мне страшно завидовал и предлагал обменять на жабу.
– Ну, а ты?
– А вот лягушек я страшно боюсь, – шмыгнула она носом и указала рукавичкой на видневшиеся впереди деревья. – Если так идти и считать до ста, в конце концов выйдешь к замку.
–
– Это не совсем обычный замок, – терпеливо принялась объяснять Кёрстен. – В нем два этажа, погреб и десять комнат. В гостиной стоит янтарное зеркало – все говорят, что в нем живет призрак, но я не верю. Хельга каждое утро его протирает и еще ни разу никого не видела. Хельга – это моя сестра, она там за хозяйку. Но вообще-то в замке живет старая фру Росен. Обычно она разрешает мне приносить ей печенье и даже дает посмотреть книги с картинками. Но сегодня мне туда нельзя, только в пятницу – а до нее еще целых два дня!
– Понятно, – протянул он, продолжая идти, сам не зная, куда. Девчушка увязалась следом – дети, они такие. Наверняка дома ее учили не разговаривать с незнакомцами. Счастье, что здесь, в Роннебю, не было чужих. И если какому-то путнику доводилось оказаться в этом городке, примостившемся на берегу бухты, от любого встречного можно было рассчитывать на помощь и поддержку.
Кёрстен шла молча и пыталась вспомнить, что же означает имя незнакомца. Дома у мамы был большой толстый справочник, в котором были собраны все имена на свете. Кёрстен частенько в него заглядывала, чтобы выбрать имя кукле, но до буквы «Э» в самом конце так и не добралась. Исподтишка девочка рассматривала расшитые серебристыми узорами лацканы пальто, того самого серо-синего цвета, который казался ей невообразимо скучным, зато мама и Хельга считали очень дорогим. У броши-стрекозы оказался отломан усик – точь-в-точь такая же, с бирюзовыми крылышками, хранилась у бабушки в шкатулке.
– Стало быть, раз твоя сестра живет в замке, ты и сама немножко принцесса?
– Неа, – равнодушно протянула девочка и наконец-то закончила привязывать рукавичку обратно; теперь обе варежки весело болтались на крученом шнурке при каждом шаге. – Я бы там жить не согласилась даже за пакет карамелек.
– Отчего же?
– Там жутко холодно. Фру Росен живет одна и на всем экономит, так что сестра топит камин только у нее в спальне, а сама спит на кухне.
Внезапно Кёрстен горестно всплеснула руками и со всех ног бросилась к ближайшему дереву. За разговором Эйнар и не заметил, как они подошли почти к самому лесу. Если свернуть чуть вправо, можно было пройти к реке. Все же, он начинал понемногу припоминать все детали. И туман из головы мало-помалу выветрился.
– Опять что-то потеряла?
– Не потеряла, а разбила, – честно призналась девочка, задрав голову и тщательно осматривая ветки. – Сережку на люстре. Мама, конечно, не сразу заметит, но лучше повесить новую. А вокруг, как нарочно, ни одной подходящей сосульки!
Что ж, конечно, по долговечности замерзшая вода вряд ли могла бы соперничать с хрусталем, но в этот момент выглянуло солнце – и потемневшие от влаги ветки заискрились, заиграли снежной радугой. Если бы можно было устроить здесь бальную залу, сам королевский дворец не сравнился бы с кипенно-белой ажурной бахромой и сверкающими подвесками.
–
– Как красиво! – Кёрстен бросилась их подбирать, что было непросто: прозрачные шарики так и норовили ускользнуть глубоко-глубоко в пушистый ворс. Недолго думая, девочка сбросила рукавицы и принялась собирать холодные кристаллики прямо в пригоршню. И странное дело, ледяные жемчужины даже и не думали таять!
– Это подарок леса, да?
– Верно, – Эйнар рассмеялся: взрослые бы принялись мучиться вопросами, откуда в лесной чаще вдруг оказалось такое сокровище. А девочка, не задумываясь попала пальцем в небо. – Придешь домой, бабушка Ноэль сделает тебе ожерелье.
– Откуда ты знаешь, как ее зовут? – девочка подозрительно прищурила глаза. Бусины в ее руке потемнели, и весь лес, казалось, напряженно застыл.
Нет, определенно ее собеседник не был похож на остальных жителей их городка. Никто не стал бы расхаживать в непраздничный день с тростью, увенчанной серебряным набалдашником в виде головы лося. И массивный перстень-печатка в форме черепа – странно, что она его сразу не заметила. А может быть, это и не человек вовсе?
Кёрстен с облегчением вспомнила, что бабушка неспроста пришила ей на пальто железные пуговицы, обтянув их для красоты кусочками драпа. Так что будет не так-то просто утащить ее в лес. А еще у альвов глаза словно спелый крыжовник и кончики ушей смешно топорщатся – это ей Улле рассказывал, а уж он-то знает толк в таких вещах. У мужчины же глаза были серыми, как зимнее небо, и кожа казалась на фоне снега очень бледной, прямо ни кровинки.
– Так откуда?
– Просто я знал ее давным-давно, – незнакомец помахал рукой возле шляпы, словно отматывая время назад. – Когда она была как ты сейчас, или чуть помладше. Не бойся, бусы не растают. Только собирай скорей, пока солнце светит. А я пойду, пожалуй.
– Домой? А где вы живете?
Кёрстен чуть было не рассыпала сверкающую добычу: в ладони бусины уже не помещались, пришлось осторожно пересыпать их в варежку. Ничего, сегодня она уже мерзла без одной, как-нибудь до дома перетерпит. Зато несколько штук можно будет повесить вместо злополучной висюльки на люстру, так даже красивее. А что, если пристроить одну нитку на рождественскую елку?
Маленькие ручки споро собирали сокровища, но все же девочка нет-нет и оборачивалась через плечо, чтобы проверить, не исчез ли загадочный незнакомец, как принято во всех сказках? Но тот не спеша направлялся по дороге к бухте, поигрывая тростью, и набалдашник вспыхивал на солнце, как тогда, летом, когда они все решили поиграть в разведчиков и часами слали друг другу сообщения, пуская зайчики карманным зеркальцем.
Что, если он сейчас сядет в лодку и уплывет? Ведь тогда никто и никогда ей не поверит.
Солнце ободряюще подмигнуло напоследок и скрылось за рваным лоскутом снежной ваты. Бусин было уже не разглядеть, как она ни высматривала их в траве и опавшей листве. Но вот пальцы снова наткнулись на что-то гладкое, холодное – и из-под оранжевой шляпки гриба показалась сосулька, маленькая, в форме округлого сердечка, с замерзшей внутри крохотной шишкой. Красиво, Кёрстен такая еще ни разу не попадалась.