Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943
Шрифт:
Еще во время пребывания в море Мору сообщили о его очередном награждении дубовыми листьями к ранее врученному ему Рыцарскому кресту. Таким образом, он стал сто семьдесят седьмым человеком в германских вооруженных силах, получившим такое отличие.
Но на этот раз вместо того, чтобы получить награду от экипажа на мостике своей лодки, он полетел на Украину в ставку фюрера, который лично вручил ему орден.
Позднее он сдержанно охарактеризовал эту встречу с Гитлером как «очень интересную».
Воспитанный
«Политическая ситуация прояснится после войны, — думал он, — но в данный момент главным является выживание Германии». Это, конечно, была очень наивная точка зрения, и, возможно, слишком оптимистичная, но, к сожалению, широко распространенная в то время в Германии.
Мор провел короткий отпуск с женой и маленьким сыном, и Еве впервые удалось скрыть свои страхи и переживания, когда он снова отправился на службу. Она весело смеялась и сияла счастьем, когда они прощались, и лишь после того, как он ушел, слезы впервые навернулись ей на глаза. Ее утешало лишь то, что это будет его последний выход в море, после которого его обязательно переведут на службу в более безопасное место на берегу.
Она получит письмо после того, как он вернется на лодку, на котором будет стоять штамп об отправке за несколько дней до выхода в море, в котором он скажет ей, как гордится своей мужественной женой и насколько облегчили ему тяготы морской службы ее прощальное пожелание и улыбка.
По дороге в Лорьян он сделал недолгую остановку для встречи с братом. Тео должен был вскоре прибыть с Восточного фронта, однако его семья получила извещение о том, что он числится пропавшим без вести. С тех пор родные будут год за годом с надеждой ждать хоть каких-то известий о его судьбе, но известия так и не поступят.
После этого Мор заехал в Нант, где он провел ночь, ожидая пересадки на Лорьян. В зале вокзала он внезапно носом к носу столкнулся с проходящим мимо матросом. От неожиданности Мор чуть не выронил свой чемодан. Это был Карл Кессельхайм.
Поскольку оба ждали один и тот же поезд, отходящий утром следующего дня, решили подобающим образом отметить встречу. Они сняли комнату вблизи вокзала и велели подать им туда обед. Мор тут же заметил, что обувь матроса была сильно изношена, поэтому дал ему свою запасную пару, которая пришлась тому впору. А когда Кессельхайм не смог найти своей бритвы, ему также пришлось прибегнуть к помощи Мора.
Наведя надлежащий лоск, они отправились в офицерский клуб. По пути предавались воспоминаниям и наконец пришли к выводу, что им хотелось бы сейчас съесть жареного цыпленка.
Однако, когда они пришли в клуб,
Пообедав здесь, они нашли неподалеку клуб, и, сунув чаевые официанту, получили в свое распоряжение свободный столик, который, как выяснилось позднее, был зарезервирован для компании офицеров высокого ранга и их девиц. Им пришлось выдержать бурю протестов и возмущенных замечаний, когда в ресторан ввалилась эта компания и обнаружила, к своему разочарованию, что их места отданы другим.
Атмосфера в клубе была приподнятая. Они пили и рассказывали друг другу обо всем, что случилось с ними после того, как Кессельхайм был переведен с лодки.
Как с сожалением рассказал Мор, к этому времени личный состав подлодки был в значительной степени обновлен. Многие ушли вместе с Шульцем, который, покидая лодку, обратился к Мору с единственной просьбой, чтобы тот посодействовал переводу всех оставшихся еще на лодке его сослуживцев в береговые части флотилии, и, по возможности, побыстрее.
Вскоре после полуночи один из офицеров, сидящих за с соседним столом, встал со своего места и подошел к их столику. Он представился командующим местным гарнизоном и сказал Мору, что его товарищ, будучи всего лишь унтер-офицером, не имеет права присутствовать в обществе старших офицеров и должен покинуть клуб. Как он объяснил, только офицерам разрешалось находиться в ночных заведениях, поскольку в городе действовал комендантский час, и господин унтер-офицер должен после двенадцати часов находиться дома или в части.
Мор спокойно проинформировал этого офицера, что он и его товарищ находятся здесь проездом и никак не связаны со здешним гарнизоном, а потому положение о комендантском часе на них не распространяется.
Командующий гарнизоном покинул их на некоторое время, по вскоре снова возник около их столика, но уже в сопровождении другого офицера. Обратив внимание на награды Мора, он еще раз подчеркнул, что не имеет никакого значения, кто он и куда направляется, поскольку, находясь в Нанте, обязан подчиняться местным установкам. Сам он конечно же может остаться, но его товарищ должен покинуть клуб.
В ответ на это Мор с налившимся кровью лицом ответил:
— Унтер-офицер и я старые друзья, и мы пришли сюда вместе. Нас здесь двое, а это сразу четыре кулака. И если вы хотите еще что-то добавить к сказанному, то мы можем обсудить это на улице.
Оба офицера удалились, шокированные и возмущенные. И проблема с Кессельхаймом разрешилась сама собой.
В течение всего времени этой перепалки Кессельхайм сидел спокойно, представляя другу выпутываться из этой истории, но, во всяком случае, готовый присоединить свои кулаки в случае, если дело дойдет до потасовки, несмотря на то что в этой стычке были замешаны офицеры довольно высокого ранга.