Серый кардинал
Шрифт:
— В самый раз в Сокольники удирать, — сказал Клюев.
— Чую я, ставки в предстоящей игре будут покрупнее, чем сегодня утром в Измайловском парке.
Его предположение подтвердилось довольно скоро, когда Беклемишев понесся вниз по Ростокинскому проезду. Здесь машин было мало, а при взгляде направо рябило в глазах от буйного смешения белого и зеленого цветов — стволы березок и молодая листва. Вот здесь-то, в этом идиллическом месте, из «Вольво» и шарахнули автоматной очередью, к счастью, только слегка задевшей крышу «джипа».
— Ну, педерасты, — заскрипел зубами Беклемишев, — совсем обнаглели.
— Лады, — Клюеву не надо было растолковывать, что следует делать после того, как он «вывалится».
Когда «джип» пересек пешеходную дорожку, Клюев крепче ухватил рукоятку пистолета, резко распахнул дверцу и изо всех сил оттолкнулся ногами. Пролетев по воздуху метра три, он привычно убрал голову, подставляя прыгнувшему навстречу травяному ковру сначала плечо, потом лопатку и согнутую колесом спину. Против ожидания, ничего твердого на земле не оказалось — ни пенька, ни камня. В нос ударил запах травы, перепревших листьев и еще чего-то, неуловимо связанного с майским лесом.
«Это май-чародей, это май-раздолбай веет свежим своим опахалом», — вспомнил Клюев свою прибаутку, получившуюся от глумления над классикой. Трава сочная, костюмчик за полтыщи «баксов» испорчен безнадежно. Плохие ребята должны за это понести наказание.
Клюев укатился за ближайший куст и встал на правое колено. Через несколько секунд появились и плохие ребята. «Вольво» последовал примеру беглецов и тоже вырулил на полянку. И здесь действия преследователей стали напоминать дешевый боевик. Автомобиль затормозил, из него выпрыгнули два темноволосых парня в спортивных костюмах, держа в руках короткоствольные автоматы. Они не придумали ничего лучшего, как, идя во весь рост, попытаться расстрелять «джип» и его водителя. То ли они были настолько неопытны, то ли настолько самонадеянны, но по сторонам они не смотрели и на Клюева, следовательно, не обратили внимания. А тот, тщательно прицелившись, короткой очередью в голову — под спортивной курткой мог оказаться бронежилет — свалил сначала одного стрелка, затем тремя одиночными выстрелами успокоил второго.
Беклемишев палил из своего «кольт-агента» тридцать восьмого калибра скорее для того, чтобы убедиться в безвредности незнакомцев, пожелавших из черной зависти подорвать его драгоценное здоровье. Он расстрелял весь барабан.
— Фраер ты, шериф, — бросил Клюев, наклоняясь над одним из преследователей. — Это твои «клиенты»? По Кавказу, говорю, ты специализируешься?
Беклемишев только ошалело помотал головой.
— Что это у них за хреновины? — он указал стволом револьвера на оружие кавказцев.
— Ага, не все, выходит, ты знаешь столичный житель, — удовлетворенно констатировал Клюев, — Это, дядя, мэйд ин Чечня. «Борс» называется, то есть, «волк» по-ихнему. На основе «узи» слепили. Ворованным, видишь ли, не довольствуются, развивают свой ВПК. Но ты же видишь, какое дерьмо этот «Борс».
Они быстро обыскали «Вольво». Ничего, кроме десяти с лишним тысяч рублей в ручной сумке, двух запасных магазинов к автоматическим пистолетам и двух кожаных курток не было обнаружено.
— Один и тот же почерк, —
Беклемишев быстро вывел «джип», кузов которого был прострелен в нескольких местах, из леса. «Вольво» сиротливо стоял на полянке. Прозвенел-пролязгал трамвай в сторону Останкино, тучка собиралась брызнуть мелким дождичком, парень с девушкой брели вдоль леса. Никто ничего не заметил.
«Джип» покатил через Сокольники. Тучка, пришедшая с севера, все-таки догнала его. Асфальт потемнел, потом заблестел. Донеслись раскаты грома.
— Сегодня четверг? — спросил Клюев.
— А? — Беклемишев машинально бросил взгляд на часы. — Да, четверг, тринадцатое.
— После дождика, значит, в четверг.
— О чем ты?
— О том, что ты грозился оторваться от «Вольво» и оторвался-таки. После дождика в четверг.
— Я еще до дождика оторвался.
— Только с моей о-очень активной помощью.
— Можно подумать, я без тебя не сделал бы этого.
— Сделал бы, кто же спорит. Слушай, Кирюха, не томи душу, скажи, что это были все же твои «клиенты». Я без малого месяц в бегах, прыжках и кульбитах. У меня складывается впечатление, что это ннкогда не кончится. Вроде бы я никому уже и на фиг не нужен, всех успел «засветить». Что они, из мести меня теперь «достают»?
— Я, знаешь ли, ничего не понимаю, — сокрушенно признался Беклемишев. — Как на меня такие дилетанты могли «наехать»? Ведь щенки, придурки.
— Верно, щенки, придурки. Но она при всем желании — нашем желании, естественно, — уже не смогут сказать, кто же их послал. Дождь смывает все следы.
— Но они явно не из той «колоды», в которой тасуются те мальчики, что вели меня сегодня утром, — уверенно заявил Беклемишев.
— Очень даже может быть, — согласился Клюев. — У тех и рожи вроде бы рязанские, насколько я успел рассмотреть. Ты, Кирилл, подумай все-таки: существует ли кто-то, кто мог на тебя этих щенков натравить?
— Да вроде бы существует, — нехотя буркнул Беклемишев.
— Во-о! Слава те, Господи, разродились! А то — «дилетанты, как могли?» Колись, поведай, кому не угодил, у кого изо рта кусок севрюжины вырвал?
— Да вроде бы, получается, у главного чеченца России, — Беклемишев блудливо улыбнулся. — Есть у него своя преторианская гвардия — из земляков его. Они моим работодателям досаждают. Нет, там дело не в примитивном вымогательстве...
— Понимаю, когда счет идет на сотни миллионов, это ужe не вымогательство, а защита интересов.
— Bpoдe того, — хмыкнул Беклемишев. — Так вот, несколько дней назад я с группой товарищей, как говаривали в старину, вежливо намекнул джигитам, чтобы они со своими «ксивами» и дерьмовыми полномочиями катились куда подальше. Выходит, джигитам это не понравилось.
— Выходит, я из огня да в полымя. Нигде приюта нету. А все из-за того, что друзья у меня такие неблагополучные.
— Да уж — не подарок, — согласился Беклемишев.
Во Внуково они добрались на том же «джипе-чероки». Беклемишев по-хозяйски прошел через служебный вход и через несколько минут вынес три билета.