Серый коршун

Валентинов Андрей

Я шагнул за порог, на всякий случай держа руку на рукоятке секиры, но оружие не понадобилось. Слой пыли на полу был ровен и толст. Сюда никто не входил – по крайней мере многие недели. Правда, следы все же были – неровные полоски, похожие на отпечаток длинной веревки.

Вторая дверь находилась слева. На этот раз она была настоящей, сделанной из крепкого дерева и подвешенной на бронзовых петлях. Ни замка, ни задвижки я не заметил.

Тея между тем направилась прямо к странному камню и замерла, прикрыв глаза и опустив руки. Я хотел окликнуть девушку,

но понял – она молится. Не желая мешать, я принялся разглядывать фигурки на стенах. Не без труда я смог опознать диких быков, оленей с огромными рогами и нечто клыкастое, похожее на зверя Абу, виденного мною в Та-Кемт. Итак, неведомый художник в меру своих сил пытался изобразить охоту. Оставалось узнать, что означает камень.

Я обернулся к Тее и вдруг почувствовал, как язык прилипает к небу, а по спине бегут мурашки. Девушка по-прежнему стояла у камня, но теперь она была не одна – две огромные черные змеи медленно подползали к Тее, оставляя в пыли знакомый неровный отпечаток. Выходит, веревки оказались ни при чем!

Я хотел крикнуть, но испугался – девушка может дернуться, и тогда эти твари кинутся на нее. Вдохнув побольше воздуха, я сжал в руке «черную бронзу» и осторожно шагнул вперед, но опоздал: одна из змей уже подползла к рыжей ведьме. Треугольная голова с серым узором коснулась босой ноги...

Я охнул, но случилось нечто совершенно неожиданное. Тея открыла глаза, оглянулась и, быстро наклонившись, погладила черную тварь. Вторая змея поспешила подползти поближе. Тея погладила и ее, а затем повернулась ко мне.

– Голодные... Жаль, мы не взяли с собой молока!

– А-а-а они, ну, это... – выдавил из себя я. – Не кусаются?

– Это священные змеи, ванакт, – спокойно пояснила девушка. – Они неядовитые. В детстве я играла с такими...

– Счастливое у тебя было детство! – вздохнул я, не решаясь подойти ближе. Змеи, успев соскучиться в пустом святилище, тыкались в ладони Теи, длинные хвосты извивались в пыли, словно танцуя от радости.

– Надо сказать Соклею, – заметила девушка, – их нельзя обижать.

– И кто тут есть еще? – прокашлявшись, поинтересовался я. – Львы, леопарды, носороги?

– Здесь жил когда-то большой черный пес. Он был уже старый...

– Сторожевой? – я представил, как из-за поворота беззвучно появляется пара ассурских волкодавов.

– Нет. Он был очень добрый.

– Священный, значит? – немного осмелел я.

– Да... И он, и змеи – спутники Реи.

Имя показалось знакомым. Рея – Мать богов, Мать Великого Дия!

– Так это храм Реи?

Девушка кивнула:

– Это ее святилище. Рядом – святилище Дия. Соклей его хранитель.

Становилось все непонятнее. Хранитель храма Дия организует тайное жертвоприношение Старым?

– Тея, почему Соклей приносит человеческие жертвы? Разве Дий и Рея нуждаются в них?

Вопрос казался лишним – Эриф мне обстоятельно объяснил, что Отец богов не требует человеческой крови. Долг его слуг – бороться с ритуальными убийствами, столь любимыми почитателями Старых. Но для

Теи все обстояло не так просто.

– Не знаю, ванакт. Боги могут требовать любых жертв.

– И твои наяды с дриадами – тоже?

Кажется, Тея окончательно растерялась:

– Нет! Нет, конечно! Тот, кто живет в лесах и реках, не требует человеческой крови. Им нужны цветы, плоды... Если просишь чего-то важного, можно пожертвовать козленка... Кровавых жертв могут требовать сильные боги – те, которых почитают в городах. В этом святилище не убивали людей.

– Это было раньше, Тея. Помнишь того мальчишку? Зачем его притащили сюда?

Девушка явно не знала, что ответить.

– Может... Может Соклей действительно почитает Старых? Может, он лишь притворяется слугой Дия?

– Возможно, – согласился я. – Ну, куда теперь?

– Там коридор и еще одно святилище, – Тея кивнула в сторону двери. – От него ведут два пути, один – в главный зал, второй – в небольшую комнату возле него.

Я подошел к двери и попытался открыть тяжелую створку. Это удалось не без труда. Девушка не ошиблась: я увидел коридор, за ним – еще одну лестницу. Издалека доносился неясный шум.

– Там кто-то есть, – сообщил я, закрывая дверь. – Здесь как, спят по ночам? Может, стоит подождать?

– Соклей ложится рано, – согласилась Тея, – он уже стар.

– А его гости?

– Они уйдут. Никто не может оставаться в святилище на ночь, кроме хранителя.

– А как же мы? – не удержался я. Тея, кажется, вновь приняла мои слова излишне серьезно.

– Я принимала посвящение. Правда, это было в детстве, очень давно... Но ты, ванакт, ты можешь бывать повсюду!

Юная ведьма была явно слишком высокого мнения о моей персоне. Рисковать я не люблю, риск наемнику просто ни к чему, и соваться в темную нору совершенно не хотелось. Разумнее всего было подождать до глубокий ночи, пока вся шайка заснет или разбежится, затем прижать Соклея и вытрясти из него правду.

– Ванакт, – рука девушки коснулась моего плеча.

Я обернулся.

– Если Соклей приносит жертвы Старым, то мальчишку убьют на закате.

Я кивнул, думая о другом. Меня очень интересовал тот, кто приехал в сопровождении конного воина...

– Если мы будем ждать ночи, мальчик умрет! Мы должны помешать им!

Я чуть было не брякнул: «А с какой стати?», но вовремя спохватился. Да, мальчишку убьют, и это позволит поймать шайку на горячем, иначе Соклей и прочие могут отвертеться.

– Мы должны им помешать! – настойчиво повторила Тея. – Ты же ванакт, богоравный Клеотер!

– Назовешь еще раз богоравным, надеру уши, – буркнул я, понимая, что девушка права. Я не лазутчик, посланный выследить врага. Будь я лазутчиком, можно было бы ждать ночи и брать убийц вместе с уликами. Но ванакт не может допустить безвинного убийства... Во всяком случае, так считала Тея.

– Это, наверное, какой-нибудь раб, – я пожал плечами, понимая, что не смогу ее убедить. – Он все равно умер бы – не сегодня, так через год