Серый туман
Шрифт:
– Давай, подружка, - согласился Треморов. Отпустив кнопку устройства, он не сдержал довольный смешок. Кажется, девица действительно попалась стеснительная. Он поудобнее устроился в кресле и сунул в рот сигарету. Его лицо приняло нагловато-скучающее выражение, каковое и должно, по мнению Дуболома, означать физическое и моральное превосходство над собеседником.
В отличие от Шварцмана, который предпочитал сначала осторожно заглядывать в дверь, Дуболом обычно самоуверенно входил в широко распахнутую дверь, даже не удосуживаясь ее придержать, за что и получал нередко дополнительное ускорение от мощной дверной пружины. Впрочем, в кабинете его уверенность обычно несколько тушевалась - хозяин не любил даже минимальной демонстрации независимости.
– А, пришел, голубчик, - насмешливо встретил его Треморов.
– Ну как, много дров наломал за сегодня?
– Пожалев растерянно хлопающего глазами директора Общественных Дел, ткнул пальцем в гостевое кресло.
– Садись, гостем будешь.
Несколько оправившись от первоначальной растерянности, Дуболом плюхнулся на указанное начальством сиденье, прижимая к себе обтянутый выделанной носорожьей кожей портфель, с которым редко расставался. Официально он носил в нем документы, но Треморов подозревал, что под слоем циркуляров и распоряжений там хранится парочка толстых глянцевых журналов со знойными сахарскими красотками на обложке. Да и под обложкой - тоже.
– Ну, что новенького?
– лениво осведомился Треморов, в упор глядя на Дуболома.
– Все просто отлично, шеф!
– встрепенулся тот.
– Планы выполняются на сто десять процентов, - ударение он сделал, разумеется, на первый слог, - в Старосунженске танковый завод на днях пускаем, для уборочной вот уже бензин нашли…
– Я тебя не про то спрашиваю, - так же лениво оборвал его Треморов.
– Что с товаром?
– А? Ах, с товаром…
Дуболом захлопал глазами. Сейчас он выглядел как ненароком сбежавший из психушки олигофрен-переросток. Не один его конкурент, обманувшись Дуболомовой выразительной внешностью, недооценил его способности к хитросплетенным интригам, за что и поплатился карьерой - а один так и головой.
– С товаром все в норме, шеф. Две партии порошка пришли сегодня из Халифата в Черноморск, одна на подходе к Зверинску. Мои ребята в Халифате договариваются еще о сотне килограмм травы. На наши счета в Намибийском Национальном переведено триста тысяч. Вот…
– Как везут этот порошок по Ростании? Я имею в виду, чем прикрывают?
– Треморов не скрывал удовлетворения на своем лице.
– В нефти, шеф, - Дуболом расплылся в довольной улыбке, явно довольный своей изобретательностью.
– Один мой человечек придумал - мозговитый, аж завидно! Там, под Зверинском, в болотах, небольшое месторождение есть, так что мы запаиваем товар в пластик и топим в цистернах. До Каменного Пояса он в нефти и едет, а на подходах к заводам мы его аккуратненько вытаскиваем и гоним дальше как лекарственное сырье. Два дня от границы до столицы, - Дуболом хихикнул над своим каламбуром, но, увидев, что шеф не отреагировал, сделал постную физиономию.
– Ни одна собака не прочухивает, даже ваш умненький Шварцман ничего не знает. В общем, все путем, шеф!
Треморов задумчиво побарабанил пальцами по столу.
– Проблемы есть?
– от его какого-то выжидающего взгляда Дуболому внезапно стало нехорошо.
– Проблемы?
– удивился он.
– Нет проблем. Какие тут проблемы?
– Он лихорадочно перебирал в память события последних дней.
– Не, никаких проблем, шеф, точно вам говорю!…
– А таможня?
– вкрадчиво поинтересовался Треморов?
– Кто завалил нам ту партию, выяснил? Времени уже ох как много прошло.
– Н-нет, шеф, - Дровосекову внезапно стало нехорошо. Если честно, то он уже давно забыл про тот провал - спустили на тормозах, и ладно. Двадцать килограмм "слезы" - невелика потеря. Но шеф мог и обидеться за такую забывчивость, поэтому приходилось изворачиваться.
– Не выяснил, шеф. Тут как-то странно все происходит, шеф,
– Ты мне не шефкай, - резко оборвал его Председатель.
– За что ты тянул, за какие ниточки? Я так думаю, что мозги ты мне тут пудришь, и не за ниточки ты тянул все это время, а за свой х…! Ладно, рассказывай с начала, что делал, что вышло. Ну?
Дуболом вытер рукавом взмокший лоб и попытался собраться с мыслями.
– Ну, шеф, мои ребята прошлись по всем на таможне, кто был в курсе дела. Один, как оказалось, играл на сторону, на "синих"… Ну, на этого, Красноглазого, есть там такой вор в законе. Но это не он стукнул, точно. Перед тем, как закатать в фундамент, ребята с ним хорошо поговорили. Все остальные оказались в порядке, их не тронули… пока. Дальше. Мы попытались пойти с другого конца, с местных ментов, что груз арестовывали. Ну, там никто ничего особенного не знает, все замыкается на следователя, который груз арестовывал. А самого следователя нигде нет, ушел в отпуск вскоре после дела и сгинул. Его свои уже в розыск объявили как без вести пропавшего.
– Что за следак, кто такой, откуда взялся - выясняли?
– Да, шеф, выясняли, - на этот раз Дровосеков вытер мокрый лоб не рукавом, а носовым платком из нагрудного кармана.
– И тут все глухо, как в танке. Я имею в виду, пацан он, Приморский полицейский институт недавно закончил, младшего летеху только-только получил, на таможне вторую неделю работал. Жены нет, родственники все померли, жил в общаге. В общем, не раскрутить его дальше, пока не найдем, - директор Общественных Дел замолк.
Треморов задумчиво смотрел на него, чуть слышно посвистывая сквозь зубы.
– Что ты о Хранителях слышал?
– наконец поинтересовался он.
– О Хранителях?
– явно удивился Дуболом.
– Ну, кроме того, что вы рассказывали, ничего. Разве сказки разные, что по канцелярии гуляют. Есть у меня там толковый мужик, слухи собирает - прирожденный шпион, как говорится. Болтают, что и штык их боится, и пуля, хоть и дура, не берет. После того, как они танки перед студентами остановили, про них много болтали. Полгорода по ним сразу крупными спецами стали, да кого ни ткни - все бормочут, что на улице слыхали… А что, есть что-то новенькое? Неужто Шварцик наш толстозадый раскопал что-то свежее?
– Есть, дружок, есть, - меланхолически покивал головой Треморов, - да только не очень-то много. Ты, значит, о них и не знаешь ничего?
– он хмыкнул.
– Ну, ты меня разочаровал. В такие вещи надо зубами сходу вцепляться и не выпускать, пока не выяснишь все до конца. А ты ушами хлопаешь. Я тут на днях опять с одним беседовал, точнее, мы со Шварциком, как ты его называешь, беседовали. Ты что, и об этом не знаешь?
Треморов ехидно осклабился.
– Н-да, работничек… - он помолчал.
– Ладно, пока прощаю. Но чтобы в следующий раз в твоем крокодиловом чемодане лежало полное досье на все, что с ними связано. И чтобы на все мои вопросы у тебя прямо от зубов ответы отскакивали. Понял?
Несколько секунд Народный Предсдатель насмешливо наблюдал за тем, как несчастный Дуболом всеми способами старается выразить свое понимание.
– Вот, - наконец Треморов подтолкнул вперед по столу черную кожаную папку, - здесь инструкции персонально для тебя. Как связаться с Хранителями, о чем с ними говорить. Да не смотри ты на меня круглыми глазами, - неожиданно рассердился он.
– Это они мне передали, не мы раскопали. Если бы они не захотели, хрен бы ты их нашел, работничек на мою голову… - он нервно побарабанил пальцами по столу.
– Шварцмана держи в курсе, свои действия в обязательном порядке согласовываешь с ним. До поры, во всяком случае. Да, кстати. Шварцман заходил ко мне прямо перед тобой, - Дуболом выжидательно смотрел на шефа, ожидая продолжения.
– Так вот, совсем плох старик стал в последнее время. Нервишки пошаливают, здоровье уже не то… Боюсь, как бы не случилось с ним чего. Ты бы понаблюдал за ним тихохонько, ненавязчиво, а?