Серый Волк

Лисин Павел

– Вы сказали он был разбит на множество осколков?

– Их было пятнадцать штук.

– Но я не вижу никаких следов склейки, - Виктор Иванович поместил кувшин в какое-то устройство, напоминающее микроволновку.
– Это специальный сканер, он сейчас сделает снимок вашего артефакта, и выдаст нам его трёхмерное изображение.

Процесс полного сканирования занял примерно пять минут.

– И что у нас получилось, - мужчина вывел на экран полученное изображение и принялся экспериментировать

с его настройками.

– Теперь мы можем отчётливо видеть место раскола...
– учёный неожиданно замолчал и удивлённо посмотрел на экран.

– Что-то не так?
– спросил я у него.

– Как вам удалось так точно склеить осколки? У меня складывается такое впечатление, что это работа какого-то высокотехничного устройства. Точность феноменальная!

Я мысленно усмехнулся, представив, что бы он сказал, узнав о существовании Нейры.

– Возможно, это связано с моим небольшим хобби.

– Хобби?

– Мне будет легче продемонстрировать, чем объяснять.

Я осмотрел ближайшие столы и нашёл то, что мне нужно.

– Могу я это взять?

– Бумагу и карандаш? Берите, конечно.

– Леди, не могли бы вы присесть на пару минут рядом с этой настольной лампой?
– попросил я одну из работниц отдела фондов.

Смутившаяся девушка взглянула на своего шефа, и дождавшись его кивка, несмело опустилась на круглый табурет.

– Замрите, - приказал я ей, и принялся быстро водить карандашом по плотному листу бумаги.

Через полторы минуты набросок был закончен.

– Всё готово, спасибо вам, милая леди, - поблагодарил я свою невольную натурщицу.
– Вот, можете взглянуть.

Рисунок лёг на стол перед Липатовым.

– Невероятно!..
– восхищённо воскликнул он.
– У вас потрясающий глазомер, это изображение не отличимо от фотографии. Вы очень талантливы, Николай.

– Благодарю вас, профессор, за за такую высокую оценку.

– Дайте и мне посмотреть!
– моя недавняя модель подскочила к столу и схватила портрет.

Девушка несколько секунд молча смотрела на рисунок, затем повернулась ко мне и попросила:

– Я могу оставить себе этот портрет?

– Если он вам понравился, конечно, оставляйте.

– Спасибо!
– она подошла ко мне вплотную и быстро чмокнула в щёку.
– Я повешу его у себя дома, над кроватью.

Светлана, наблюдавшая за этой сценой со стороны, нахмурилась и прижавшись ко мне, по собственнически схватила под руку.

– Ты не говорил мне, что так хорошо рисуешь.

– Просто случая не представилось, - успокаивающе приобнял я её за плечи.
– У меня много талантов, и помимо умения рисовать.

– Например?

– Например, сегодня стартовала публикация моей первой книги.

Света задумчиво приложила палец к губам.

– Что-то

такое припоминаю. Ты мне вроде вчера про это уже рассказывал.

Виктор Иванович, услышавший про книгу, ещё больше удивился.

– Сколько вам лет, Николай?

– Пару дней назад исполнилось восемнадцать.

Профессор сдавлено хмыкнул.

– Умеете вы удивлять, молодой человек. Я в восемнадцать лет учился на первом курсе института, бегал за своей соседкой по подъезду, и мечтал об американских джинсах.

– У меня не было другого выбора, дедушка очень не любил, когда я отвлекался и отлынивал от учёбы. Итог его стараний - золотая медаль, полученная после окончания лицея... и искреннее отвращение к учёбе.

– Да уж, Пётр Викторович серьёзный человек, как никак бывший военный, - с ноткой одобрения произнёс Липатов.
– Скажите, Николай, а почему вы сейчас отдыхаете на море, а не сдаёте вступительные экзамены? С золотой медалью вас возьмут в любой ВУЗ.

– С медалью возьмут, тут вы правы, - хмыкнул я.
– У меня, кстати, с начала весны лежит приглашение от МГУ.

– Хороший ВУЗ.

– Абсолютно согласен. Но я решил взять на ближайший год, скажем так, академический отпуск. Мне необходимо какое-то время отдохнуть от учёбы.

Виктор Иванович снял очки и принялся медленно протирать стёкла.

– Николай, вы упускаете прекрасную возможность...

– Возможно, - пожал я плечами, - но поймите и меня, профессор. Двенадцать лет, проведённых за письменным столом, доверху заваленном учебниками. У меня не было ни друзей, ни личной жизни. Я изо дня в день только и делал, что «вгрызался в гранит знаний». Учиться ещё четыре года, это выше моих сил.

Липатов вернул очки на нос.

– Я могу понять ваше желание сбросить «лишний пар», и немного отдохнуть от учёбы. Но вас пригласили в МГУ...

– Меня пригласили на журфак, - улыбнулся я.
– На общих основаниях.

– О-о, - в глазах мужчины вспыхнуло понимание.
– Похоже, вы полностью осознаёте то, что делаете. В таком случае, не буду вас больше агитировать продолжить обучение.

Процесс полной проверки древнего сосуда занял у команды Виктора Ивановича примерно час времени.

Кувшин переносили с одного стола на другой, его помещали в какие-то странные устройства, изучали при помощи обычного увеличительного стекла и специального электронного микроскопа, делали снимки в разных режимах. И очень много спорили.

– Николай, могу с уверенностью заявить, что это подлинный артефакт, созданный примерно в середине четвёртого века до нашей эры, на территории Ближнего Востока, скорее всего в Персии.

Липатов вернул мне кувшин, и добавил в придачу к нему, несколько листов с заключением о проведённой экспертизе.