Серый Ворон. Самый разыскиваемый
Шрифт:
Когда мы утром спустились завтракать, то обнаружили специально накрытый для нас заставленный всякими яствами стол. Старый работорговец в расшитых золотом ярких парчовых одеждах лично подошёл к нам и положил на столешницу приятно звякнувший мешочек с монетами:
– Это от меня, чтобы загладить вину моих ослов. Или можете взять награду не монетами, а рабами. Любые десять рабов на ваш выбор.
– Скажи мне, Гарвел, есть ли среди твоего живого товара эльфы?
– поинтересовался я, прежде чем выбрать способ оплаты.
– Эльфы... Эльфы... Боюсь, что в данный момент эльфов нет, молодой господин. Но есть много сильных мужчин и красивых женщины, и вам как знакомым продам не слишком дорого.
– Меня интересуют эльфы,
– закинул я удочку, предположив, что Арбель могла встретиться Гарвелу, ведь он шёл как раз по той дороге.
Купец весело рассмеялся, словно я сказал что-то крайне смешное.
– Эльфы вообще редки среди рабов, так как длиннооухие в плен не сдаются. Но за такой товар клиенты платят особенно приятные деньги, ведь эльфы бессмертны и могут служить вечно. А уж достать светлокожую эльфийку вообще трудно, они обычно убивают себя, лишь бы не попасть в рабство. Хотя... я буквально на днях слышал про прекрасную девушку-эльфийку, которую орки взяли в плен на дороге севернее столицы. Если эти кровожадные недоумки её в итоге не убили, то девушка-эльфийка должна находиться либо у орков, либо уже перекуплена кем-то из моих знакомых купцов. Вот только сколько эльфийка может стоить, и согласится ли купец её вообще продать, этого я не могу даже предположить. Такая рабыня никогда не старится и может восхищать хозяев своей красотой и покорностью многие сотни и даже тысячи лет, передаваясь по наследству от отца к сыну, и от сына к внуку. Мне трудно понять, сколько эльфийка-рабыня может стоить, но лично я не продал бы такое сокровище меньше чем за десять тысяч золотых.
– А сколько обычно стоит раб-человек?
– поинтересовался я, не ориентируясь в ценах.
– По-разному... Дети и старики - вообще дёшево. А вот умелый воин-гладиатор или искусная наложница могут стоить очень и очень дорого. Ну так что выбираете?
– Мы возьмём оплату рабами, - ответил я, поднимаясь из-за стола и следуя на задний двор за купцом.
Помню, как в прошлом году мне крайне нелегко пришлось смиряться с самим фактом существования рабства тут в Эрафии. Но в итоге я признал, что не в силах повлиять на сложившуюся ситуацию. Во-первых, у меня не было и быть не могло такого астрономического количества денег, чтобы выкупить и освободить всех рабов в Эрафии. Во-вторых, орки и охотники за рабами быстро наловили бы новых рабов взамен купленных. В-третьих, выкупленные потерявшие кров и имущество пленники в большинстве своём были не приспособлены для самостоятельной жизни и либо заново попали бы к оркам в плен, либо погибли бы. Поэтому сейчас я спокойно ходил среди грязных воняющих нечистотами пленников в поисках тех, кто мог бы пригодиться мне и моим друзьям. Но Пузыря я специально не взял сюда, поскольку мой друг так и не смог принять существование рабства в этом мире и мог отчебучить какую-либо глупость.
Трудно сказать, на что я рассчитывал. Среди нескольких сотен жалких оборванных и перепуганных людей, жмущихся к стенкам бараков, что-то не заметно было тех, кто мог бы влиться в число защитников Древнего Брода. Покупать же абы кого я совершенно собирался, так как выкупленные невольники стали бы только обузой, да и деньги мне нужны были для других целей.
– Есть среди вас хоть кто-либо понимающий, с какой стороны браться за меч?
– громко поинтересовался я.
Ответом мне было напряженное испуганное молчание. Тут были в основном мирные селяне из окрестных к Холфорду посёлков, а также беженцы, не успевшие дойти до Зелёной Столицы. В этом бараке были люди весьма немолодые, встречались даже откровенно дряхлые старики, хотя я видел и детей с их матерями. Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, я направился к выходу из очередного барака, уже четвёртого по счёту. И тем удивительнее оказался прозвучавший за моей спиной молодой женский голос:
– Ну, я умею обращаться с мечом. И с топором.
Я медленно обернулся и поискал глазами среди рядов сидящих на голой земле пленников ту, которая произнесла эти слова. И не нашёл. Но тут с земли встала женщина с растрёпанными и набитыми грязью и опилками волосами. Её левый глаз совсем заплыл от удара, щека была разодрана, а из одежды на женщине был то ли пеньковый мешок с дырками для головы и рук, то ли просто какая-то рваная тряпка. Лишь когда невольница встала и подняла голову, я сообразил, что передо мной не старуха, а достаточно молодая женщина лет двадцати-двадцати двух. Вот только досталось же ей...
– Я - Найла, служила вольным наёмником в отряде виконта Надаля Сирогранта. Мы были разбиты у Горного Форта и отступали к столице, но оказались отрезаны от стен города появившейся конницей графа Армазо. Тяжёлые рыцари прошлись по нашей пехоте, словно мельничный жёрнов по зерну, раскатывая в пыль. Немногочисленные выжившие в темноте попытались прорваться в сторону реки, но были обнаружены и окружены наездниками на варгах. Мы сдались и нас не убили. Хотя... если бы я могла тогда знать, как с нами будут обращаться орки, то предпочла бы смерть. И многие тут согласятся со мной.
– Ты мне подходишь, - объявил я и приказал девушке найти среди сотен рабов её бывших сослуживцев.
Таких оказалось шестеро. И ещё три десятка человек я всё же выбрал из той серой напуганной массы, которая находилась в бараках. Десять из них были "бесплатными", за остальных я заплатил Гарвелу в сумме двести шестьдесят корольков. Когда я вывел их на улицу, то будущее воинство представляло собой исключительно жалкое зрелище - оборванные, грязные, побитые и напуганные. Охранники гостиницы даже не хотели пропускать их в зал, пришлось мне подкинуть каждому из двух мордоворотов у двери по серебрушке.
– Зачем они тебе?
– полюбопытствовал Пузырь, наблюдая, как рассевшиеся за тремя столами изголодавшиеся рабы за обе щеки уминают поставленную перед ними на стол еду.
– Это будет мой маленький вклад в дело обороны замка Древний Брод. Я на свои собственные деньги куплю им доспехи и оружие, а завтра подарю этот отряд высокородной леди Камилетте.
– Немедленно освободи их! Путь они будут свободными людьми и сами решают свою судьбу!
– потребовал Петька, и в глазах моего друга полыхнул огонь фанатизма.
На мой взгляд, это было неразумно, так как я опасался массового бегства освобождённых рабов. Однако спорить с Пузырём по такому вопросу я не рискнул, так как позицию моего друга по поводу рабства прекрасно знал. Как только выкупленные у Гарвела пленники закончили завтрак, я объявил им об освобождении из рабства и о том, что хотел бы видеть их уже свободными людьми среди защитников замка Древний Брод... И уже через минуту из всех освобождённых рабов в зале осталась только четверо - Найла, двое её бывших сослуживцев, а также косматый широкоплечий мужик с проседью в тёмных путаных волосах. Остальные три десятка бывших пленников поспешили поскорее убраться от всяких разборок за власть, тем более на стороне проигравшего рода.
– Ну и зачем было это делать, когда у нас каждый боец на счету?
– недовольно поинтересовался я у Пузыря, но мой друг остался при своём мнении.
– Зато они будут сражаться не за страх, а за совесть. И эти четверо свободных в бою будут стоить всех трёх дюжин рабов!
– убеждённо проговорил мой друг и отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
После завтрака я с Яриком Тяжёлым направился в сторону большой кузницы дварфов, остальных же Пузырь повёл на местный рынок - нужно было не только одеть и обуть новобранцев, но моему другу также нужен был хороший меч взамен той щербатой и ржавой железяке, которую он подобрал в замке Древний Брод. Свой собственный прекрасный меч, который Пузырь годом раньше купил как раз в этом посёлке, он выронил после ранения во время боя у Северных ворот.