Сержио
Шрифт:
Когда уровень загула начал уверенно приближаться к дебошу, а я такие вещи видел безошибочно, просто ушел домой. Удовольствия в таких забавах я не находил. Завтра был последний день десятицы, и я хотел сделать себе небольшой выходной. Последнее время сильно вымотался, хотел выспаться и предупредил домашних, чтобы без необходимости не будили. Рассчитывал встать сам. Однако утром меня разбудила Цветелина…
— Сержио, вставай. Просыпайся.
— Что случилось? Э-э-э…доброе утро, — я с трудом приходил в себя.
— Сержио, извини что тебя разбудила, но, кажется утро не очень доброе.
— А что такое?
— Милош
— Какая беда? Что произошло?
— Две его старшие дочки пропали. Спать ложились, они дома были. Утром встали, а их нет!
— Все, встаю….
Вскочил, плеснул себе в лицо воды, быстро оделся и вышел из дома. К колодцу, который находился в центре деревни на ее единственном перекрестке-площади, я подошел практически последним. Все мужчины деревни уже стояли там. В центре толпы стоял Милош вместе с обоими сыновьями. Таким угрюмым я его никогда не видел.
— Люди, беда у меня, — заговорил Милош. — Дочек старших у меня умыкнули.
— Кто? Кто такое мог сделать? — прошел по толпе ропот. — Что за нелюдь в деревне завелась? Скажи, Милош! Да за такое убить мало!
— А может, это кто с парней? — тут же пошли предположения. — Девки-то уже в самой поре. Может, скоро и появятся. Кнута таким кобелям дадим без жалости, да пусть женятся!
— Это наемники, — глухо проговорил Милош. — Четверо наемников, которые вчера в деревню приходили, а сегодня еще до света ушли в сторону Хетска. Я у сторожа нашего спрашивал.
Народ заметно поскучнел.
— Так, что сторож тревогу не поднял? Или они добровольно с ними шли?
— Не шли они добровольно! — Милош побагровел от гнева, но сдержался. — У них был большой крытый фургон. Они их там спрятали, и сторож их не видел.
— Так может, и не было их там? — мужики уже почти не поднимали глаз на Милоша и его сыновей.
— Надо барону нашему пожаловаться… надо в Хетск скакать, обогнать их и в Хетске пожаловаться страже…
Мне было явно видно, что все прекрасно понимают: Брина и Эма у наемников. Но люди боялись. Староста тоже никак себя не проявлял.
— Да вы что говорите?! Когда пожаловаться мы успеем и кому мы нужны? — закричал Братислав, старший сын Милоша. — Надо срочно их догонять и выручать девчонок. Представляете, что с ними сделают эти мрази?! Ссильничают их, а потом убьют! Спасать их надо скорей!
— Ты это… не кричи, — тихо ответил лавочник Сав. — Мы что сделать против них можем? Порубят они нас и все. Кто мы против них? Видел я их вчера, заходили ко мне в лавку. А лук у черномазого видел? Мы до них даже дойти не сможем, он всех положит. А коли дойдем? Что ты с воином сделаешь? Они нас перебьют и не вспотеют. Это тебе не сено косить.
— Так что, пусть наших девок воруют? Убивают? А мы будем по домам прятаться? — не унимался Братислав.
Милош молчал и только вертел головой, ловя взгляды сельчан. Но все понуро буравили своими взглядами землю. В его глазах все больше разливалась безнадега.
— Что скажешь, старый друг? — с горечью обратился Милош к старосте.
— Что сказать… Если толпой навалиться, то есть шанс с ними справиться, — ответил Атанас. — Но деревню без охраны бросать нельзя. Если на нее нападут, а никого из мужиков нет, кто женщин и детишек оборонит?
Толпа одобрительно
— Я помогу, — услышал я свой голос. — Только конь нужен. Вы знаете, у меня нет.
При этом одновременно досадовал про себя: «Хрен себя переделаешь. Был дураком, дураком и остался. Хоть сколько начинай жизнь заново. Вот мне это зачем? Однако, по-другому не могу. Идиот? Идиот!» Милош и оба сына благодарно мне кивнули.
— Дашь коня, Сречко? На время? — спросил Милош у главного деревенского скотовода.
— Дам, — буркнул Сречко. — Если загубите, надеюсь, расплатишься. Все по-людски должно быть. Вот и обчество подтвердит.
Милош только махнул рукой.
— Еще кто поможет? — спросил он.
— Я помогу выследить их, — подал голос Красимир, один из деревенских охотников. — Даже если с тракта сойдут, по следам их найду. Но драться не буду, извини.
— Радован! Тихомир! Вы ведь женихались к сестренкам, — не унимался Братислав. — Что сейчас молчите?! Петухами перед ними ходили, а как до дела дошло, то молчите?!
— Хватит Братислав, — влез в разговор кожевник Обрад, отец Радована. — Сами решили сгинуть, никого больше не тащите за собой.
— Все ясно, — положил руку на плечо сыну Милош. — Пошли собираться. Сержио, пойдем! Доспех у меня возьмешь и оружие.
— Не надо. У меня свое. Единственно, тул для сулиц нужен. И 3–4 сулицы, кто может дать. У меня только две. Мало может оказаться. И щит.
— Хорошо, — Милош удивленно посмотрел на меня и задумчиво качнул головой. — Предраг тебе коня на двор приведет. Встречаемся у ворот. Прошу только собраться побыстрее.
Пока прибежал домой, пока достал снаряжение и переоделся, младший сын Милоша успел привести лошадь и сам убежал собираться. Я немного подвигался по комнате, чтобы ощутить, как сидит снаряжение. И почувствовал, все — как надо! Я и в прошлой жизни гораздо лучше чувствовал себя в форме, а не в гражданке. И сейчас понимал — это мой выбор. Правильный выбор. Не торговец, не интеллигент (прости Господи). Воин! Не надо больше сомневаться. Надо постараться, стать Кем-то на этом поприще. Как в принципе и в прошлой жизни. Встал перед дверью. Я представлял, какое удивление вызовет мой вид у Васила и Цветелины. Вдох, выдох, пошел… я уверенно вышел из дома. Во дворе ждали и Васил, и Цветелина и даже Марийка. С изумлением я увидел, что мой вид не вызвал у них особого удивления. Только детское любопытство в глазах Марийки.
— Сынок, сбереги себя, — тихо сказал дед Васил. — И вернись.
— Я тут поснедать с собой собрала. Мало-ли…, — протянула ему небольшую котомку Цветелина.
— Спасибо, — я прицепил котомку к седлу. — Все будет хорошо.
Увидел притороченные слева у седла щит, а справа тул с тремя сулицами, добавил обе свои и запрыгнул на лошадь. Я ее узнал. Сильная, выносливая, но со спокойным нравом гнедая лошадь по кличке Хайри. Махнул рукой и, не оглядываясь, выехал со двора. У ворот столпилась вся деревня. И женщины, и мужчины, и дети, собрались, похоже, все. Вот тут мой вид вызвал общее изумление. Но никто ни о чем не спросил, даже Милош.