Сестра мафиози
Шрифт:
— Я тоже, было весьма странно, если бы мы не скучали, ведь как ни крути, так долго были братом и сестрой.
— Да… — Мужчина вдохнул прохладного ночного воздуха, махнув головой, слегка усмехаясь. — Вернуть бы те весёлые деньки.
— Любишь жить прошлым? — спокойно спросила Сакура. — Может, уже попробуешь создать будущее?
— Если я мог хотя бы на каплю перелюбить тебя, возможно, мне бы было полегче.
— Вот как… — Сакура отошла ненамного от перил и улыбнулась. — Знаешь, мне уже пора, у меня сегодня самолёт.
— Куда же на этот раз?
— В Лондон, там мои коллеги давно хотели узнать, как можно правильнее подобрать программу для киллеров по
— Когда я смогу ещё раз увидеть тебя? — с надеждой в глазах спросил он, Сакура приоткрыла губы, смотря прямо ему в глаза. Снова некая недосказанность, надежда, непонимание…
Вдруг она потянула его аккуратно вниз за ладонь. Сасори расширил глаза, видя, как она прикрыла свои и сама потянулась вверх к его губам, даря им мимолётный, лёгкий и нежный поцелуй.
— Скоро, очень скоро, — немного отстранившись, прошептала девушка. — Прошу, попробуй ещё раз меня забыть…
И ушла, оставив его просто с букетом эмоций в душе, которые мужчина не мог разобрать. Смятение, радость, непонимание, грусть, тоска, надежда, отчаянье — всё смешалось у него в душе и по-странному переливалось, да так, что стало и холодно, и жарко, и казалось, что совсем нечем дышать. Неужели она начинает влюбляться в него?
Японские фестивали — всегда очень яркое событие, на которое и пригласили лондонских коллег Акулы. На этом же фестивале для налаживания связей присутствовал клан Учиха, которые теперь вели очень активную деятельность во всех сферах, налаживая дружеские контакты с теми или иными партнёрами, что, конечно, очень отличалось от политики бывшего главы клана. Сейчас Харуно была в традиционном японском кимоно зелёного цвета, на котором изображена цветущая вишня, а рядом с ней ходил Саске в тёмно-синем одеянии с фирменным знаком клана Учиха на спине.
Вокруг радовались люди, всюду можно было увидеть людей в японских масках, в воздухе витала своеобразная смесь запаха пищи и благовоний. Японские фонарики горели тут и там, звучала музыка, и общая суета вовсе не напрягала, напротив, словно зажигала радостью. Но были места здесь намного спокойнее, откуда можно было посмотреть на сад камней, куда и пошли передохнуть Саске и Сакура.
— Ты сегодня очень задумчива, — подметил брюнет, смотря на слегка меланхоличную девушку. — Что-то случилось?
— Всё в порядке, — слегка улыбнулась она, но из зелёных глаз не исчезла непонятная для него грусть.
— Да, блин, вижу, — покачал головой парень, немного проходя вперёд неё и преграждая путь своей спутнице дальше. — Что тебя тревожит?
Сакура посмотрела на него и слегка покраснела, медленно отводя взгляд от Учихи, что натолкнуло его на одну странную мысль.
— Неужели дела чувств? — Королева встрепенулась, но взяла себя в руки, но от Саске уже скрыть ничего не получалось. — Ну ты и даёшь… Рассказывай, что там у тебя в голове, я то поопытнее в этом плане буду.
— Как бы… — попыталась уйти от ответа девушка, но видя настойчивость в чёрных глазах, вздохнула. — Не думала, что буду говорить об этом с тобой, но всё же… Я чувствую что-то странное к человеку, которому не должна, да и один его поступок простить мне очень трудно, но эти глупые эмоции.
— Если речь не обо мне, — сложил руки на груди парень и взглянул на Сакуру. Увидев её отрицательный кивок, он поджал губы, но, махнув головой, отбросил «всё лишнее» из головы в сторону, продолжая свои рассуждения: — Не я, значит… Так, кто ещё так мог отличиться… Глупо, но мысли
Харуно покраснела ещё гуще, но всё же положительно кивнула, вызывая у Учихи минимум шок.
«Акасуно?! Чего?! Но ведь они… Стоп, я уже знаю, что они не родные, но…»
— Да ну? Нет, я в курсе, что вы не родные и всё такое, но ведь между вами разве не родственная связь на моральном плане?
— Я сама понимаю, что это очень странно, нелепо, запрещено и…
— Стой, стой, стой, — приостановил её перечисления парень, став намного серьёзнее. Саске видел, как она говорила об этом — очень стесняется, не понимает, но совсем не ясно, почему так? Хотя одно он видел точно, её глаза всё сказали сами — Сакура чувствует любовь к своему брату Сасори. Это нормально? Нет. Правильно? Непонятно… Но видя, в какую моральную ловушку она сама себя загоняет, Учиха сглотнул, понимая прекрасно, что нужно сказать, даже если он этого не хочет… — Ты не так рассуждаешь, ведь всё, что ты сказала, это было бы аргументом в случае вашей кровной связи. Ответь сама себе лучше, что ты к нему чувствуешь? Там нежность, трепет?
— Ну… — по-прежнему в смущении подняла глаза на ночное небо Харуно, и медленно на её лице стала словно расцветать лёгкая улыбка, наполняя каждую чёрточку её лица нежностью, а глаза светом. — Даже не знаю, как описать… Что-то светлое, необъяснимое, родное. Волнение от его вида и очень много мыслей, буду честна, даже небольшой страх оттого, что я чувствую. Но… Из головы не уходит один его поступок, который вмиг гасит всё.
Настала тишина, Саске поднял голову к небу. Звёзд почти не видно, но растущий полумесяц в облаках создавал некую магию и особенность этого момента, мужчина понимал — сейчас многое может, наконец, стать ясным.
— Сакура. — Девушка посмотрела на него. — Ты же знаешь, что я чувствую к тебе сильную тягу, но я знаю, что насильно мил не будешь. Позволь мне узнать только две вещи. Он тебя любит?
— Да, очень любит, — медленно кивнула Королева, отчего взгляд Саске сильно померк.
— И второе… Подари мне один свой поцелуй.
— Что? — Подняла она брови.
— Если ты ничего не почувствуешь от этого, то я точно буду знать, сделала ты верный выбор или нет. Хорошо?
Мужчина с новой надеждой смотрел на неё, видя сильнейшее сомнение. Она замялась, но всё же кивнула. Брюнет медленно подошёл к ней и немного улыбнулся, видя такое милое для его глаз смущение. Саске положил руки на её плечики, поглаживая их, ни на миг не прерывая зрительного контакта, позволив самому себе вновь тонуть в глубокой и чистой зелени этих глаз. Он действовал медленно, опасаясь того, что снова испугает или навредит её душе. Приближаясь к ней лицом и видя, что Королева прикрыла свои глаза, больше выжидать момента не стал, прильнув к её губам.
Он вкладывал в этот поцелуй всё, что не мог выразить ни словами, ни даже взглядом — всё, что чувствовал к ней. Их поцелуй длился недолго и в то же время вечность, Саске даже стал более настойчив, как вдруг почувствовал её ладони на своей груди, которые аккуратно… отталкивали его. Отстранившись, он открыл глаза и замер, видя пустоту в глазах любимой и уже понимая всё.
— Прости, — опустила девушка голову, по-прежнему держа руки на его груди.
Брюнет поджал губы, но, сглотнув, просто заставил себя улыбнуться, чувствуя, как его разрывает на две части. Одна из них адски горела, не понимая, почему она не чувствует того же, что и он? Почему не может принять его тепло? А вторая спокойна и тихо шептала первой: «Вот ты и познал любовь, потому что готов отпустить её».