Сестра мафиози
Шрифт:
— Нет, — резко сказал он, — ты всё вспомнишь. Потом ты впала в депрессию, и до тебя никто не мог достучаться, но ты твёрдо решила найти меня.
Очередная вспышка пробила её память, и Сакура вспомнила, как лежит на каком-то диване, а затем резко встаёт и заявляет, что идёт на поиски брата, тогда начались споры, и к ней подошел, взяв за руку…
— А-а-а-а-а! Хватит, прекрати!!! — кричала она, у неё из носа пошла кровь, на глаза навернулись слёзы, но Сасори продолжал крепко держать её за плечи, сам стиснув зубы. Чёрт, он знал, что так может быть, но видеть подобное — это сложно. — Прекрати…
— Но затем на
«Запомни меня больше нет… Живи и радуйся жизни, цени её! А как прощальный подарок…» — и дальше она закрыла глаза, но помнила, что почувствовала мягкие губы брюнета, как понимала, что это конец, и хоть руками стала давить на его шею, чувствовала, как этим поцелуем, он словно признается ей…
— А… а… — её глаза закатились, девушка тяжело дышала. Этого не может быть… — Нет… нет…
Сасори наблюдал за тем, как всё тело сестры словно выкручивало наизнанку, если бы не верёвки, то она давно прекратила эти мучения, и он знал как — убив себя, но он не допустит этого никогда…
— А затем тебя загипнотизировали, заставив забыть всё это, а главное, забыть, что я жив и ищу тебя, ты стала совершенно другой, поэтому, Сакура… Вернись, — девушка задрожала от этих слов, всё новые и новые воспоминания проникали в голову, заставляя чувствовать боль по всему телу. Вот её знакомство с Учихой, они тогда сели за одну парту. Потом он предложил стать своим замом, но проиграл в карты, а потом и она — в шашки… Затем возращение «Демона» и та драка между ним и Наруто, где она еле смогла защитить блондина. Потом увидела Саске в том шкафу, когда впервые убила при нём, тогда же они начали сближаться, пока после очередной драки «Демона» и «Лиса» не остались вдвоем в одной комнате. Там Саске и впервые повёл себя слишком нежно с ней, потом побег и штурм, предательство, ранение Шикамару, затем та квартира, где они представились англичанами, после она увидела…
— Это же ложь… — отчаянно проговорила она. Рассудок всегда цепляется за то, что ему привычно, даже если для других это абсурд, но сознание так устроено, даже когда многое уже не вернуть, продолжает тешить человека и давать ложную надежду. Но, увы, Сасори не намерен останавливаться, зайдя уже так далеко.
— Я тоже ложь? Просто посмотри на меня, посмотри же, — девушка медленно перевела взгляд, смотря прямо в его глаза, и он заметил, что зрачки стали нормальными, но вот сердце… Оно стало нервно стучать, подгоняя по бледной коже кровь к щекам, отчего девушка стала выглядеть не такой смертельно бледной.
Сакура застыла, она вспомнила всё: и что случилось, и как жила эти два года словно в ловушке… Но сейчас перед ней человек, к которому стремится душа, ради которого она была готова на всё… А разве была?
— Сейчас я тебя развяжу, хорошо? — девушка даже не кивнула, продолжая смотреть на него, Сасори улыбнулся уголком губ и, зайдя за её спину, быстро развязал верёвки и тут же вернулся обратно, присев и став теперь смотреть на Сакуру снизу, но девушка не шевелилась, продолжая смотреть на него словно на привидение. Парень взял её за руку,
— Это же ты, — приоткрыв и посмотрев на неё с нескрываемой ничем нежностью и грустью, тихо сказал он, Сакура поджала губы, — иди ко мне.
Девушка расширила глаза, когда он улыбнулся и аккуратно потянул её за руку, не дёргая, словно давая возможность решить, хочет она сама сейчас почувствовать, что это именно он или нет…
Харуно сама не знала, как встала со стула и села на колени к нему, тут же оказавшись крепко зажатой в объятиях, но сама обнять его не решалась.
— Все эти годы я верил, я знал, что ты жива, все говорили, что это ложь, но я верил, — тихо сказал он и, почувствовав, как девушка стала трястись от слёз, сжимая его рубашку и прижимаясь всем телом к брату, — и вот ты снова со мной…
— Сасори… прости меня… — парень улыбнулся и, чувствуя, её крупные слёзы, покрепче обнял сестру к себе, не веря в происходящее, словно это какой-то нереально счастливый сон, который вот-вот закончится, но это не сон, это реальность.
— Ничего, я понимаю, — девушка хоть и плакала молча, но он чувствовал, что рыдания её усилились.
— Я… я очень скучала по тебе, хотела найти тебя, узнать, как ты, но…
— Не оправдывайся, не надо, — стал гладить её по головке парень, понимая действительно всё, сам ещё крепче притягивая сестру к себе, девушка же только сильнее сжала его рубашку, прижимаясь к сильной груди, — теперь всё будет хорошо, отдохни…
Сакура не знала, сколько они так сидели, крепко обнимая друг друга, но в какой-то момент от нежного поглаживания по голове и ощущения тепла, которое заполнило Харуно, девушка сама не заметила, как уснула у него на груди…
Харуно резко села на постели, сжав одеяло, и тут же стиснула зубы от боли. Голова… Положив на пульсирующую болью голову руку, Сакура слабо приоткрыла глаза. В комнате не так светло…
— Странный сон… — сказала она хрипло. Сколько же она спала раз такой голос?
— Правда? Расскажи, — зеленоглазая резко повернулась и расширила глаза, увидев, что в противоположном углу комнаты стоит кресло, на котором с лёгкой улыбкой на лице сидел Сасори. Его глаза словно светились, и огонь, который горел в камине, отражался в них бликами, придавая ему ещё более завораживающий вид.
— Это был не сон… — в шоке проговорила она, парень всё это время, облокачивался на руку, но теперь встал и сел к ней на постель. Снова положил свою ладонь, но уже на лобик девушке, правда, она снова зажмурилась, словно ожидая удара.
— Температуры нет, твои раны обработали и перевязали, ещё когда ты очнулась в первый раз, но ты могла бы быть и аккуратнее, просмотрев записи твоего побеге, я чуть неврастеником не стал, думая, что ты сорвешься или изранишь себя ещё больше, — взяв один локон сестры и, начав перебирать его пальцами, сказал он. — Вам там что, инстинкт самосохранения выключили?
Девушка покраснела, и в полумраке это выглядело очень мило, Сасори продолжал смотреть на неё с лёгкой улыбкой.
— Я ещё сплю, да? — немного ухмыльнулась она, взяв его руку, которой он перебирал локон, и, обняв её, прижала с теми силами, что сейчас есть, к себе, — тогда не хочу просыпаться…