Сестра моего сердца
Шрифт:
Вечером, когда все расходились по комнатам, я шла в ванную. Я включала тусклую лампочку и, прислонившись к баку с водой, читала письмо — уже медленно, вдумчиво, стараясь запомнить каждое слово. В шорохе листов слышался страстный голос Анджу, пытающейся показать мне свой новый мир. Я представляла ее спальню, шелковое покрывало на кровати, которое мы купили с ней на ярмарке в Майдане, вазу с сухим камышом, который они с Сунилом нарвали на прогулке; ужин в китайском ресторане, куда они ходили в прошлые выходные. Я пыталась повторить шепотом необыкновенные, экзотические слова: чоу-фун, му-шу, тушеный тофу, радуясь, что в жизни Анджу так много нового и интересного.
На следующий день, когда я оставалась на кухне одна, я доставала из-за пазухи письмо, которое я не вынимала всю ночь, и бросала в огонь кухонной печи. Я смотрела, как оно, скручиваясь, превращается в пепел, и думала о том, как Анджу избавляется от моих писем. Хотя, конечно, у нее не было особых причин для этого. Мои письма были спокойными и пресными, как детское пюре из риса и молока. Потому что теперь у Судхи, которая когда-то была хранительницей секретов, не было ни одного секрета, которым стоило бы поделиться. Я решила, что в новой жизни, которую я построила на пепле моей любви и боли, мне не нужно счастье. Каким безупречным и обыденным было мое существование. Но только до сегодняшнего дня.
В доме царила суматоха — из Бахрампура к нам в гости приехала тетя Рамеша, Тарини — сестра его покойного отца. И приехала не одна, а со старшим сыном и его молодой женой, служанкой, шофером, доктором и несколькими обедневшими родственницами, которые были ее наперсницами и шпионками. И свекровь решила произвести впечатление на всю эту толпу, даже если ей придется умереть.
Как мне рассказал Рамеш, соперничество длилось десятилетиями, оно возникло в тот день, когда моя свекровь только-только вышла замуж, а тетя Тарини, сама еще будучи совсем девчонкой, посмотрела на миссис Саньял, сморщила нос и сказала: «О боже, эти украшения твой отец подарил тебе на свадьбу? У нас даже служанки носят украшения получше!» Моя свекровь была из небогатой семьи, ее отец даже был вынужден заложить свой дом, чтобы собрать приданое дочери. Потому с того самого дня обида на тетю Тарини затаилась в глубине души миссис Саньял и не давала ей покоя. Годы спустя, когда муж тети Тарини ушел от нее и стал жить с любовницей, моя свекровь сказала, что прекрасно понимает, почему несчастный мужчина так поступил. На что тетя Тарини, в свою очередь, остроумно заметила, что она, по крайней мере, не свела в могилу мужа.
На моей свадьбе она подарила мне точно такое же шелковое сари, какое купила мне свекровь для праздничных церемоний, но с более богатой вышивкой. В ответ моя свекровь подарила в прошлом году на свадьбу невестке тети Тарини чудовищно тяжелое золотое ожерелье в семь рядов. Рамеш попытался возразить, что нам такое, в сущности, не по карману, да и зачем? Но миссис Саньял отмахнулась от его слов, как от мух, как она всегда поступала, если Рамеш робко пытался возражать ей. И он, как обычно, уступил ей.
Тетя Тарини приехала с шестью чемоданами подарков для нашей семьи, включая подарки для прислуги и соседей. Мне страшно было даже представить, чем ей ответит моя свекровь через год, во время нашего визита в Бахрампур.
Я сидела на полу в кухне, давая распоряжения служанке, какие специи нужны для приготовления невероятного ужина, чтобы обеспечить тете Тарини изжогу на целую неделю, как вдруг ворвалась свекровь. Сначала я подумала, что она пришла посмотреть на огромных омаров, сердито щелкающих клешнями на дне металлической миски, купленных сегодня утром на рынке. В Бахрампуре практически невозможно
Но приглядевшись, я увидела, что она вне себя от ярости: губы у нее были плотно сжаты, а в глазах сверкали молнии. Я даже растерялась, когда увидела ее такой, потому что она всегда была похожа на огромное дерево баньяна с толстыми корнями, которое давало всей семье спасительную тень.
— Что случилось? — спросила я, в глубине души желая, чтобы тетя Тарини никогда не покидала Бахрампур. — Что она сделала теперь?
Свекровь уставилась на служанку, и та поспешно выбежала из кухни.
— Дипа, — с яростью выдохнула свекровь.
Дипой звали невестку тети Тарини, пухленькую и милую девушку, которая почти всё время молчала. На ее свадьбе мне показалось, что она понравилась моей свекрови. «Какая она хорошенькая, — всё повторяла она гостям, — почти такая же, как Судха». И еще прибавляла: «Хорошо, что у нее такой спокойный нрав, он ей очень пригодится в общении с Тарини».
Что могла сделать тихая Дипа, чтобы привести мою свекровь в такое состояние?
— Она беременна, — язвительно сказала свекровь и осуждающе посмотрела на меня.
Бетонный кухонный пол вдруг стал ледяным, как и мои колени и бедра. Куски льда с хрустом заполняли мою грудь. Последние два года мы с Рамешем безуспешно пытались зачать ребенка.
Как же я хотела дитя, чтобы заполнить пустоту внутри. Иногда, когда я лежала бесконечными ночами рядом с Рамешем, пытаясь не думать об Ашоке, мечта о ребенке захлестывала меня с головой, становясь даже больше любви, оставленной позади. Не знаю, как так вышло. Может быть, я чувствовала, что материнство — мой последний шанс стать счастливой. Может, я надеялась, что оно вернет мне то, что я потеряла после замужества. А может, дело было в том, что желания лежат в самой сердцевине человеческого существования. Когда мы отказываемся от одной мечты, то должны найти другую, чтобы направить на нее всю свою энергию — иначе мы умираем.
Конечно, для моей свекрови мечта о внуке тоже была главной целью в ее жизни, хоть она и старалась скрывать свои тревоги. Тем не менее каждый раз она с нетерпением в голосе спрашивала, были ли у меня месячные. И когда я виновато кивала головой, разочарование в ее глазах было для меня хуже любых слов.
Но сегодня она не могла смолчать.
— Когда эта женщина сказала мне, что скоро станет бабушкой, — выплюнула моя свекровь, — она так сочувственно покачала головой и с невинным видом спросила: «А сколько времени уже прошло со дня свадьбы Рамеша?», словно не знает сколько. «О боже, уже больше трех лет? На твоем месте я бы отвела Судху к врачу». А потом она замолчала, и, похлопав свою невестку по руке, сахарным голосом сказала, чтобы она пошла отдохнула, и добавила: «Мы же не хотим, чтобы с моим внуком что-нибудь случилось, правильно?» Я спросила, почему она так уверена, что будет мальчик, на что она ответила, что они были в каком-то странном медицинском центре в Калькутте, где есть специальные аппараты, позволяющие заглянуть в женский живот и узнать всё.
Сказав это, свекровь с ненавистью пнула миску с омарами, которые снова начали ожесточенно щелкать клешнями. Все ее планы одержать победу над тетей Тарини рухнули. В конце концов, ни один омар, даже самый большой в мире, не сравнился бы с внуком.
Потом свекровь задумчиво посмотрела на меня, сузив глаза. И я увидела, что она не намерена так просто сдаваться. Она точно что-то задумала. Под ее ледяным взглядом мне стало еще холоднее. Как если бы я была неодушевленным предметом — скалой, которую нужно преодолеть на пути к цели. Или уничтожить.