Сестра на две недели
Шрифт:
Так ничего умного и не придумав, я по привычке разделся и пошел в душ. Тут услышал сдавленный "Ох", поднял глаза и узрел Анюту, стоящую у двери в ванную комнату и судорожно сжимающую в руках полотенце. Чуть не захихикал, такое лицо у нее было, но потом...
– Чур, я первый,- и заскочил в комнату.
– фууух, -выдохнул.- Так меня "сестренка" до инфаркта доведет. Таня...
Попробовал имя на вкус, покатал на языке...все же странно так про нее думать, Таня...
Врубив в душе музыку, я расслабился под горячими струями.
Моя трагедия, комедий балаганных смешней
И потому безумно мне дорога.
Я научился находить себе прекрасных друзей,
Но не могу найти по силам врага.
Но не могу найти по силам врага.
Среди завистливых ничтожеств и пустых болтунов,
Скажи, хотя бы, разглядеть тебя как?
Я вновь блуждаю в буреломе из обманчивых снов,
Ищу тебя, о, мой единственный враг.
Ищу тебя, о, мой единственный враг.
Сто подлецов и двести трусов мой тревожат покой,
Но быть врагом, однако, надо уметь.
А ваши кости просто хрустнут под моею ногой,
Вам принеся вполне бесславную смерть.
Вам принеся вполне бесславную смерть.
Устав скучать у края ямы и держаться в седле,
Я озверел от неумелых атак.
Я по следам бегу, упрямо припадая к земле,
Ищу тебя, о, мой единственный враг.
Ищу тебя, о, мой единственный враг.
Мне рассмеяться или плакать, я еще не решил,
Без сожаленья не проходит ни дня.
Я извиваюсь, словно змей в оковах собственных сил,
Ведь не родился тот, кто сломит меня.
Ведь не родился тот, кто сломит меня.
Меня всесильем при рожденьи господь бог отравил,
А я страдаю, как последний дурак.
Я умираю в пустоте неразделенной любви,
Я жду тебя, о, мой единственный
Меня всесильем при рожденьи господь бог отравил,
А я страдаю, как последний дурак.
Я умираю в пустоте неразделенной любви,
Я жду тебя, о, мой возлюбленный враг...
Кире я точно не по зубам, ахаха, решила девочка со мной потягаться, ну так зря. Еще получит у меня. Лучше со мной не связываться, можно очень сильно пожалеть.
Когда из яви сочатся сны,
Когда меняется фаза луны,
Я выхожу из тени стены,
Весёлый и злой.
Когда зеленым глаза горят,
И зеркала источают яд,
Я десять улиц составлю в ряд,
Идя за тобой.
Твоя душа в моих руках
Замрет, как мышь в кошачьих лапах,
Среди тумана не узнает меня,
И ты на годы и века
Забудешь вкус, и цвет, и запах
Того, что есть в переплетениях дня.
Ты спишь и видишь меня во сне:
Я для тебя лишь тень на стене.
Сколь неразумно тебе и мне
Не верить в силу дорог.
Когда я умер, ты был так рад:
Ты думал, я не вернусь назад,
Но я пробрался однажды в щель между строк
Я взломал этот мир, как ржавый замок,
Я никогда не любил ворожить, но иначе не мог.
Когда я в камень скатаю шерсть,
Тогда в крови загустеет месть,
И ты получишь дурную весть
От ветра и птиц.
Но ты хозяин воды и травы,
Ты не коснёшься моей головы,
А я взлечу в оперенье совы,
Не видя границ.
Тебя оставив вспоминать,
Как ты меня сжигал и вешал:
Дитя Анэма умирало, смеясь.
А я вернусь к тебе сказать:
Ты предо мной изрядно грешен,
Так искупи хотя бы малую часть.
Ты спишь и видишь меня во сне:
Я для тебя лишь тень на стене.
Я прячусь в воздухе и в луне,
Лечу, как тонкий листок.
И мне нисколько тебя не жаль:
В моей крови закипает сталь,
В моей душе скалят зубы страсть и порок,
А боль танцует стаей пёстрых сорок.
Я никогда не любил воскресать, но иначе не мог.
Когда останемся мы вдвоём,
В меня не верить - спасенье твоё,