Сестренки
Шрифт:
— Документы по делу семи психованных, которые восемьдесят лет назад ворвались в женскую школу? — архивариус удивленно поднял бровь. — У вас чего там, в ЦСБ, какой-то «Архив Экс-файлов»?!
Катаржина одарила его легкой улыбкой.
— Служебная тайна, — заявила она.
Молодой человек долго смеялся.
— А, чтоб вас всех, — сказал он наконец. — Какая там сигнатура?
Он отправился в архив и через несколько минут притащил толстенную папку, заполненную пожелтевшими бумагами восьмидесятилетней давности.
— Вы сами когда-нибудь их читали? — спросила
— Как и все в нашем архиве. Самая раздолбайская история двадцатого века…
Катаржина начала просматривать содержимое папки. Патрулю, прибывшему по вызову из школы, пришлось выламывать двери, заложенные изнутри нападавшими. В классе на втором этаже полицейские обнаружили семь лежавших на полу преступников. На одном из них была сутана, но, как оказалось потом, никаким священником он не был. Учительница держала их под прицелом российского револьвера марки «наган». Из ее слов следовало, что эти семеро ворвались в школу с намерением убить ее, хотя мотивов указать не могла. Ее вызвали на допрос в качестве свидетеля, но в управление она так и не попала. На следующий день оказалось, что она уволилась.
В папке был и протокол допроса предполагаемого священника. Как оказалось, он был предводителем небольшой группы типа секты, называвшейся Орденом Защитников Человечества. Эта кучка людей поставила перед собой амбициозную цель розыска и уничтожения вампиров. От ответа, почему он посчитал, будто бы эта никому не мешавшая учительница истории является вампирицей, допрашиваемый уклонился. Раскопки, проведенные в подвале его дома, позволили отыскать тела двух мужчин. Их убили, пробив сердце осиновыми кольями. Дата преступления установлена не была, но покойным, на вид, было от двадцати до сорока лет.
— Весьма любопытно, — буркнула Катаржина, — отдавая папку архивариусу.
— Значит, ЦСБ тоже станет разыскивать вампиров среди учителей? — полюбопытствовал тот. — Если можно посоветовать, в средней школе была у нас русачка, которую не помешало бы проверить… Как вы считаете, много в нашей стране таких кровососов?
Катаржина одарила архивариуса улыбкой.
— Это государственная тайна.
Направляясь в сторону автобусной остановки, она вспомнила мину, скорченную парнем, когда он услышал ее слова, и захихикала.
Археологи уже солидно вгрызлись в земляной вал. К этому времени они вскрыли с десяток помещений флигеля. Охранник, опершись на защитный барьер террасы, глядел на ряд комнаток, все еще заполненных мусором и землей. С высоты замковой террасы копающиеся там студенты казались совсем маленькими. Инстинкт подсказал, что кто-то встал у него за спиной.
— И как идут поиски кузины? — спросил он.
— Появилась парочка следов, — ответила Катаржина, становясь рядом.
— Интересных?
— Естественно. В настоящее время она живет не под своей фамилией. Работает в краковской школе, возможно — в лицее. На прошлой неделе ее выловили камеры, установленные на Центральном Вокзале. Она привезла группу детей на экскурсию. Камеры отмечают еще и время съемки. Я проверила,
— А вы уверены в том, что это она?
Катаржина вынула из сумки ноутбук и запустила фильм с камеры. Невысокая, темноволосая и хрупкая девушка никак не выглядела на свои четыре с лишним сотни лет…
— И правда, она, — усмехнулся охранник. — Приятно было увидеть. Она совершенно не изменилась… Вы обратили внимание на ее одежду?
— Конечно, — кивнула та. — Я даже идентифицировала костюм с помощью интернет-фирм, занимающихся продажей одежды. Одевается с изысканной элегантностью. Помимо работы в школе, у нее должны быть и какие-то другие доходы.
— Она всегда умела позаботиться о себе, — подтвердил охранник. — И как вы считаете, куда они отправились?
Та запустила фильм с другой камеры.
— Все уселись в автобус 192 маршрута. Я проверила. Через два часа в Большом Театре начался спектакль.
Мужчина помолчал, задумчиво глядя на раскоп.
— Забавно, но есть привычки, которых ничто не в состоянии изменить, — сказал он наконец. — Вы думаете, это государственная школа?
— Скорее всего, нет. Общественная или частная. Она привезла учениц на спектакль, затем они заночевали в Варшаве. Сейчас я проверяю гостиницы. Быть может, мне удастся установить, под какой фамилией она зарегистрировалась.
— И что вы сделаете, когда уже все установите?
— Не знаю. Но, наверняка, немного с ней поговорю…
Охранник слегка прищурил глаза, но ничего не сказал. Археологи все так же копались в земле.
— Ну а вы, наши свою трубку? — обратилась к нему Катаржина.
— К сожалению, нет. В просеянной почве ее не было. Впрочем, спустя две сотни лет, шансы и так были ничтожные… А вы не задумывались над тем, где она может жить?
— Честно говоря, конечно. Думаю, она снимает квартиру. Но, тем не менее, жилище меняет каждые несколько лет…
— Стася никогда особо не беспокоилась собственной безопасностью… — вздохнул долгожитель. — Да и я сам всегда выбирал профессии, несущие в себе определенную долю риска… Или это какое-то побочное явление? Как будто бы природа стремилась избавиться от таких, как мы…
Фотопластиконы, специальные устройства, позволяющие рассматривать трехмерные снимки, были весьма популярны в конце XIX — начале ХХ веков. Так что у Катаржины было довольно легкое задание. В самом начале XXI века в этой части Европы действовало всего одно подобное заведение. Размещалось оно в подворотне неподалеку от Иерусалимских Аллей в Варшаве. Буквально на расстоянии броска камнем от перекрестка с Маршалковской. Подворотня темная, но цифровой фотоаппарат способен делать снимки даже в полной темноте. Техник из ЦСБ ставит под стеной легкую алюминиевую лестницу. В четырех метрах от земли — высокий свод. Достаточно несколько движений, чтобы у потолка повисло искусственное ласточкино гнездо. Девушка спрыгивает на землю и включает ноутбук. Готово. Датчик движения, фотодатчик; всякий, кто пройдет по подворотне, будет сфотографирован.