Сестричка Наследника
Шрифт:
– Зачем ты хочешь впустить сюда своих людей? – Закономерно забеспокоился Хранитель. – Тут храм, тут не место для битвы.
– Как зачем? – Словно удивился Стёпа. На самом деле было видно, что он издевается. – Чтобы найти тут того, кто знает, где эта самая лаборатория, раз ты отказываешься говорить. Я уже видел, что тут только слуги рода Шиманских, что подчиняются Второму Наследнику. Мне нужно время и люди, чтобы проверить их всех, а охрана монастыря мешает. Я уже видел, тут толпа народу. Кто-то да знает. А если никто не скажет, так даже хорошо, что они умрут. Я всё равно намереваюсь
– Они будут сопротивляться, в храме полно простого оружия, вся охрана пробуждённые. – Заметил Хранитель. В его теле шесть ножей, а он спокойно рассуждает и не показывает, что ему страшно. Только по дрожащим пальцам и понятно, что диалог даётся ему нелегко.
– Против скафов долго не протянут. – Отмахнулся Креалковский. – Ты забываешь, что я тут без малого тридцать лет прожил. В храме даже турелей нет, а без твоей поддержки, мои люди тут камня на камне не оставят, если кто-то из местных посмеет сопротивляться. Пару масштабных техник на разрушение, следом стену огня. У меня есть свой менталист, всех спрятавшихся найдём. Никто не спасётся!
– Ты хочешь разрушить храм? – Ужаснулся Мастер источника.
– А что такого, Послушник? – Явно издавался над ним Стёпа. – Это же твой храм, твоего бога, а не моего. Да и какой он, к монстрам, бог? С таким тупым Мастером источник даже до полубога будет расти ещё тысячу лет!
– Ты и источник хочешь убить? – Продолжал ужасаться парень. – Он-то чем провинился? Он же сейчас, как ребёнок!
– Разрушать источник я не собираюсь. – Отмахнулся Креалковский. – А вот от здания не оставлю и камня на камне! Для меня это здание – тюрьма, в которой меня продержали почти тридцать лет! И ты мне будешь втирать, что я не имею право всё тут разрушить? Да я давно это собирался сделать, просто хорошего повода не было. Я смог простить своё заточение. Всё же, у меня была эта лаборатория, в которой я столько всего сделал. Но пленение дочери я не прощу никогда!
– Уничтожить храм – это кощунство! – Завопил Мастер. – Я умру, но защиту снимать не буду!
– Так ты всё же хочешь умереть. – Издевательским голосом промурлыкал Стёпа. – Так это я легко организую. Смотри сюда. – Он достал из кармана какую-то блестящую бижутерию, показал её парню. – Узнаешь?
– Но как… – Мастеру словно не хватало дыхания.
– Вижу, узнал. – Расплылся в удовлетворённой улыбке Креалковский. – Эта бирюлька уже убила одного местного Мастера, убьет и второго. Так ты готов умереть, Послушник?
– Она хранилась в сокровищнице, я сам запирал её там. – Неверяще проговорил парень. – Как ты её оттуда достал? Я не верю! Это подделка!
– Тридцать лет – достаточный срок, чтобы найти способ взломать твою защиту. – Скривился Стёпа, словно вспомнил что-то неприятное. – Твои боевые печати на меня не действовали, я же пробуждался тут, так что мог экспериментировать сколько угодно. Ты что, так и не понял, как я убежал отсюда? Как попал сюда сейчас? Ты бы хоть иногда менял структуры печати защиты. Небось, как поставил их двести лет назад, так и не прикасался. Та дырка в контуре уже больше
– Но ведь я...
– Не тяни время. – Перебив Мастера, Креалковский достал широкий нож. Был тот артефактом или нет, я не знаю, но какие-то узоры, похожие на руны, на рукоятке успел увидеть. – Или ты снимаешь защиту, или получаешь в живот эту побрякушку, что разрушит твою связь с источником. Через час ты даже слышать своего «ребёнка» не будешь. Как только кончится сила духа, ты умрёшь. Или снимай защиту. Выбирай!
– Я никогда не предам храм! – С фанатичным блеском в глазах, выдохнул Мастер.
Не люблю фанатиков, но этого даже немного зауважал.
– Что ж, ты сделал свой выбор. – С равнодушием в голосе, слегка пожал плечами Стёпа, а потом резко воткнул нож в живот Мастера, делая широкий разрез. – Придётся мне в одиночку вырезать тут всех. Не беспокойся за меня, ничего сложного. – Добавил он, издеваясь.
И с силой вогнал кулак, держащий блестящую бижутерию, в разрезанный живот, вызвав вопль боли у парня-Мастера, несмотря на блокиратор боли в виде стилета.
А я когда-то думал, что парень вообще бесчувственный. Нет, так притворяться никто не сможет.
Входная дверь до сих пор оставалась открытой, и вот в этот эпичный момент откуда-то из глубины коридора раздался выстрел, сбросивший Креалковского на пол. Защита тактика его спасла, повезло, что в голову не попали.
Стёпа кувырком ушёл с линии атаки, девочка тут же метнула ему его шлем, который он поймал одной рукой. Одним движением нахлабучив его, он, не вставая, сунулся было к брошенному на пол помповику, но не преуспел. Автоматная очередь не дала ему это сделать, снова немного отбросив. Так этот урод сделал новый кувырок, но не в бок, а спрятался за моей спиной! Выстрелил оттуда из пистолета в сторону двери, после чего снова спрятался. Я же без защиты! Автомат легко пробьёт меня насквозь, неужели он не понимает?
Накаркал. Следующая автоматная очередь из темноты не заставила себя ждать. Сзади охнул Креалковский, в которого явно попали, но основную порцию пуль приняло моё тело!
Не сдержавшись, я заорал от боли, мыча в силиконовую затычку. Минимум два попадания в живот, одно в ногу, чуть выше колена. И на десерт, разбитый в хлам локоть. Похоже, пуля была разрывная, рука буквально повисла на остатках непорванной кожи.
Боль мешала сосредоточиться, чтобы прижать раны силой, да и пули в животе что-то важное задели. Превозмогая, попытался вызвать внутреннюю защиту на всё тело, это должно было помочь… И понял, что силы в моём теле всё ещё нет, а попытка сделала только хуже, вызвав головокружение и тошноту.
Вокруг продолжалась стрельба, из темноты коридора раздавались какие-то крики, команды. Мне не было никакого дела до всего этого шума. Я боролся за свою жизнь. Кто там говорил, что я умру через две недели? Девочка давала мне сутки. Все эти оракулы ошиблись, умру я сегодня. И явно не от тех непонятных уколов.
Как ни странно, но неудачная попытка обратиться к силе немного приглушила начавшуюся панику. Я понял, что умру, а когда смирился с этим, решил, что эта мысль не может мне помешать бороться до конца.