Сестры Ингерд
Шрифт:
– - Комнату надо помыть: мне нужна будет вода. Стены грязные. А до потолка я и вообще не достану. Ведь всё нужно хотя бы обмести метелкой. Ну и, наверное, найдется еще какая-то работа, сейчас я пока не знаю. Но потом…
Пауза была долгой. Муж смотрел на меня, и я не понимала, о чём именно он думает. Может быть, он считает, что это не сообразно с титулом барона? Может быть, я вообще его сейчас оскорбила?! Не представляю, как именно двигались его мысли, но вот его слова меня
– - Чем больше я смотрю на тебя, Олюшка, тем больше понимаю, как мне повезло. Дело даже не в твоем приданом. Найти добрую и заботливую хозяйку в свой дом – большая удача.
– - Не обольщайся, Рольф. Хозяйка из меня так себе. Я никогда не вела свой дом и слабо понимаю, как управлять хозяйством.
– - Вот это как раз не важно. Хозяйством управлять можно научиться. А вот заботиться о своих людях, делать то, что заповедал нам Господь, многие не желают, – он взял меня за руку и, поцеловав ладошку, снова повторил: -- Мне очень повезло, моя золотая девочка.
После обеда я обошла все комнаты и выбрала для Сусанны и ее дочери самую большую и теплую. Рольф совершенно безропотно обметал в комнате потолок и стены огромной старой метлой, чудом сохранившейся и наполовину лысой, и жалобно причитал:
– - Ужас и позор! Лейтенант королевской армии бегает с метлой! – при этом он корчил забавные рожицы и стыдливо прикрывался рукой, якобы для того, чтобы никто его не узнал. Это было смешно, и я «пригрозила»:
– - Если господин лейтенант будет баловаться и не слушаться, получит тряпкой по… -- тут я смутилась и так и не произнесла слово «заднице».
В общем-то, сколько могли, комнату мы очистили. Я помыла окно, на котором вода замерзала почти сразу же, и с трудом оттерла потом эту наледь. В этой комнате тоже был деревянный настил, на котором лежало три чудовищно грязных тюфяка.
По моему требованию Рольф вынес их на улицу, вытряхнул грязную и слежавшуюся солому, а ткань вывернул и бросил на кухне до лучших времен. Ткани здесь очень дорогие, потому что все они ручной выделки. Постирать такой огромный мешок я, пожалуй, сама и не смогу. Да и не слишком уместно баронессе стирать белье. Об этом муж сказал мне прямо:
– - Ни в коем случае! Подожди немного, мы возьмем в замок прачку, и тогда отдавай в стирку все, что твоя душа пожелает.
– - Рольф, спать на голых досках они не смогут, значит, завтра, еще до того, как поедем за ними, нужно завернуть на рынок и купить новые тюфяки, подушки и одеяла. А чтобы все это добро не пачкалось, еще и постельное белье. Ну, хотя бы самое простое, пусть даже из небеленого льна.
Муж вздохнул, но спорить не стал.
Глава 40
С появлением в замке Сусанны работы, как ни странно, только добавилось.
Рольф
12. Выгоревший сад между домами Ханстонов и Лонгов. Колодец требует чистки. У Лонгов сгорел ткацкий станок.
13. Выгорели три лавки на первом этаже дома Вигонов. Отремонтировать не смогли. Семья бедствует.
К сожалению, у нас с Сусанной не хватало сил и времени привести в порядок башню, где раньше жила семья барона. И приготовление пищи, и мытье посуды, и даже минимальная уборка съедали большую часть дня. Не говоря уже о том, что одежду с себя и мужа нам все равно приходилось стирать. На постельное я пока даже не замахивалась. Стирали мы, кстати, не совсем руками и довольно непривычным для меня способом, но физически это все равно было тяжело.
На огонь ставился котел, куда Сусанна вливала отстоявшийся зольный состав. В кипящую воду погружались фартуки, чулки и полотенца. Трогать их руками было нельзя – кожа сгорала мгновенно. Для такой стирки существовали специальные деревянные щипцы длиной около метра. Ухватив из кипящего варева краешек чулка или полотенца, Сусанна ловко наматывала его, как спагетти на вилку, и скидывала в большую лохань около насоса. Густав накачивал туда воду, а я вторыми щипцами размешивала прокипяченные вещи в чистой холодной воде. Затем вещи таким же образом вынимались, вода менялась, и все повторялось еще пару раз. В дни стирки на кухне стояли клубы пара и тяжелый едкий запах щелочи. От него слезились глаза и сбивалось дыхание.
В такие дни Рольф садился работать совсем уж поздно вечером. Возится с бумагами ему приходилось за кухонным столом. Сусанна драила столешницу со щелоком каждый вечер, смывая многолетнюю гарь, грязь и жир, и дерево потихоньку приобретало светло-серебристый цвет. Пожалуй, это было даже красиво, но яснее ясного говорило всем местным: хозяин этого места беден. Муж располагался со своими записками, а у нас со служанкой появлялось время отчистить еще часть какой-нибудь комнаты.
От этих бесконечных поездок Рольф похудел и осунулся. Мне было очень жалко его. Я не хотела с ним спорить и ссориться, но понимала: если я не смогу быстро обустроить уютный быт, к весне мы оба вымотаемся так, что даже налаживание хозяйства не принесет радости.
Примерно через десять дней, закончив объезжать город и составлять бесконечный список потерь, муж стал выезжать в деревни. В такие поездки он вооружался полностью и брал из города не меньше двух-трех человек сопровождения из тех, с кем воевал раньше. Далеко не всегда он возвращался в этот же день.