Сестры Марч (сборник)

Олкотт Луиза Мэй

– Интересно, что еще задумал этот кривляка? – спросила Мег и делано засмеялась, всем своим видом стремясь показать, что совершенно не понимает намеков Лори.

– Будто неясно, – высокомерно заявила Джо. – Просто он изобразил твоего Джона.

– Прошу тебя, никогда не называй его моим. Как ты сама не понимаешь? Это неприлично, – запротестовала Мег. – К тому же он совсем не мой. Только ты можешь воображать, будто я думаю о каком-то Джоне. Да, мы друзья, но не больше.

– Нет, больше, – упрямо возразила Джо. – После выходки Лори

мне все стало ясно. Даже ко мне ты теперь совсем по-другому относишься. Не думай, что я ничего не вижу. И Марми все понимает. Не бойся, я все снесу. Просто мне хочется, чтобы это поскорее решилось и все перестали врать. Терпеть не могу, когда врут!

– Для того чтобы решилось, он должен заговорить, – резко сдала свои позиции Мег, – а он молчит. Наверное, его напугал папа, когда объяснил, что я слишком молода.

Последнюю фразу она произнесла с какой-то загадочной улыбкой, по которой можно было предположить, что она не вполне разделяет мнение отца по поводу своего возраста.

– Ну а если он заговорит? Будто я не знаю! Ты выслушаешь и уступишь ему, – с упреком продолжала Джо. – Уж, во всяком случае, у тебя недостанет сил ему отказать.

– Только не воображай, что я действительно такая слабая и глупая. Он не застанет меня врасплох. Я давно решила, что отвечу, и готова в любой момент его выслушать.

Мег произнесла это столь торжественно, что Джо не сдержала улыбки. Впрочем, серьезность и яркий румянец лишь украшали и без того красивое лицо старшей сестры.

– В таком случае, может, поделишься, что же ты собираешься ему ответить? – спросила Джо, и теперь в ее голосе звучало больше почтительности, чем насмешки.

– Изволь. Тебе уже шестнадцать. Не удивлюсь, если мой опыт скоро тебе самой пригодится.

– Вот еще, – ответила Джо, и в голосе ее послышался такой страх, будто Мег предрекала ужасное несчастье. – Со мной такого никогда не случится. Просто забавно, чем у вас все кончится?

– Да что тут такого?! – удивилась Мег. – Представь себе, что ты кому-то понравилась, а он понравился тебе… – продолжала она, глядя в окно на аллею, где летними вечерами часто гуляли влюбленные. – И вот он…

– Мне показалось, что ты хотела мне рассказать, как ты отвергнешь этого мистера Брука, – перебила Джо.

– О, это проще простого, – не растерялась Мег. – Я очень спокойно и твердо отвечу: я очень благодарна вам, мистер Брук, но папа правильно говорит – я еще чересчур молода. Мне пока рано брать на себя серьезные обязательства. Поэтому, прошу вас, оставим этот разговор и останемся друзьями.

– Неплохо, – похвалила Джо. – Строго и с достоинством. Но я не верю, что ты сможешь это сказать. А если и сможешь, он все равно не успокоится. Он тут же сделается таким несчастным, и тебе его станет жалко. Ты сдашься, чтобы не оскорбить его.

– Не сдамся! Я скажу ему: «Я уже все решила. Не тратьте силы на дальнейшие уговоры!» – и гордо выйду из комнаты.

Мег встала со стула, чтобы продемонстрировать,

как выйдет из комнаты, но тут в передней послышались шаги, и она спешно ретировалась в кресло. Она тут же схватила шитье и принялась с такой свирепостью орудовать иголкой и ниткой, точно какой-то злобный волшебник предрек ей смертные муки в том случае, если она не сделает работу в один присест.

Столь неожиданная смена настроения порядком позабавила Джо. Когда же шаги смолкли у самой двери и кто-то робко постучал, она открыла, и лицо ее выражало все, что угодно, но только не гостеприимство.

– Д-добрый день, – запинаясь, проговорил мистер Брук. – Я, знаете ли, пришел за своим зонтиком и еще, наверное, услышать самочувствие мистера Марча, – добавил он, проявляя совершенно не свойственное ему раньше косноязычие.

– Он чувствует себя хорошо, на вешалке, – не более красноречиво ответила Джо, пытаясь слить воедино информацию о состоянии здоровья отца и местонахождении зонтика мистера Брука.

С этим она выскользнула в коридор, и Мег теперь предоставлялась полная возможность продемонстрировать во всем блеске чувство собственного достоинства.

Но с Мег стало происходить что-то странное. Вместо того чтобы гордо выслушать признание мистера Брука, а затем бросить ему в лицо великолепную свою отповедь, она вдруг поднялась с кресла и бочком попятилась к двери.

– Садитесь, садитесь, пожалуйста, – бормотала она на ходу. – Мама будет очень рада вас видеть. Пойду позову ее.

– Не бойтесь меня, мисс Маргарет, – произнес мистер Брук таким обиженным тоном, что Мег в смущении остановилась.

Она успела отметить про себя, что мистер Брук первый раз в жизни назвал ее полным именем. Ей это очень польстило, и на лице ее к краске, вызванной смущением, прибавился румянец удовольствия.

Стремясь сгладить впечатление от явно неучтивого приема, который она ему оказала вначале, Мег протянула мистеру Бруку руку.

– Ну как же я могу вас бояться, когда вы столько сделали для папы? – ласково возразила она. – Просто не знаю, как отблагодарить вас.

– Сказать вам как? – не отпуская ее руку, откликнулся мистер Брук и посмотрел на нее с такой нежностью, что у нее перехватило дыхание.

– О нет, прошу вас. Не говорите мне ничего, – испуганно залепетала она и попыталась вырвать руку.

– Я буду краток, – неумолимо продолжал мистер Брук, – и постараюсь не испытывать вашего терпения. Мне важно знать, как вы относитесь ко мне, Мег. Дело в том, что я вас очень люблю.

Кажется, Мег могла ликовать. Ей предоставлялась блестящая возможность. Вот сейчас бы ей продемонстрировать свое достоинство и строгость, чтобы этот мистер Брук раз и навсегда понял, как надо себя с ней вести! Но тщательно заготовленная речь так и не была произнесена. Чеканные фразы вылетели у Мег из головы, от уверенного тона не осталось и следа, и, опустив голову, она едва проговорила дрожащим голосом: