Сестры Тишины. Глупышка
Шрифт:
Демон! А вот этого он не ожидал… хотя точно знает, что додуматься до такого могла только Ниресса с ее самоотверженной заботливостью.
– Спасибо… – в горле внезапно запершило. – И, Герт, я тут подумал, раз я могу полностью доверить охрану замка этому Лаутру, может, мне взять отпуск? На несколько дней, не больше.
– Конечно, бери, – сразу откликнулся его светлость, – о чем ты говоришь. И не на несколько дней, а столько, сколько понадобится. Я вообще не помню, когда ты отдыхал.
– Я постараюсь управиться за несколько дней, – твердо пообещал Дагорд, решительно шагнув к двери, – можешь не волноваться. Сейчас и поеду, пока
– Все мне будут писать, – вздохнул Геверт, уныло провожая его взглядом, – а мне, как принцессе из сказки, только и остается теперь, сидеть у окна и ждать писем!
Прямо с портальной башни Змей, забросив за спину простой вещевой воинский мешок, с коим он когда-то явился в замок Геверта, уверенно направился в сторону торгового ряда. Но первым делом, прежде чем зайти в призывно распахнутые двери хоть одной лавки, Дагорд отыскал один из тех теснящихся вокруг площади домов, где на окнах белел нарисованный мелом крестик, – знак того, что хозяин сдает комнату.
– Есть комнаты, – жуликоватого вида простолюдин, одетый поверх темной рубахи в подбитую мехом безрукавку, осмотрел гостя цепким взглядом выпуклых глазок, – вам какую? С отдельным входом дороже, со столом тоже.
– С отдельным входом, умывальней и без стола, – четко отрезал Змей, – пока на два дня, там видно будет.
– Есть такая, вот ключ, зеленое крылечко во дворе слева, а я Тобер. – Хозяин сразу понял, что с этим постояльцем лучше не спорить и ничего не предлагать, такой и сам стребует, если ему понадобится.
И уже в следующую минуту получил вполне очевидное подтверждение своей догадливости.
– Цирюльник знакомый есть? Пошли слугу, пусть передаст прийти через час, – поглядывая в окно на предзакатно желтеющие облака, приказал Змей и направился к выходу, бросив на стол несколько серебряных монет.
И снова хозяин порадовался, что не стал заикаться насчет цены, новый квартирант платил, не мелочась. И это значило, кроме всего прочего, что кроме чистых простыней и горячей воды в мыльне, от него, Тобера, ждут полного молчания о тех догадках, которые просто не могут не появиться в голове при первом же взгляде на гостя.
Хозяин пересчитал монеты, спрятал и довольно ухмыльнулся: таких ушлых, как он, вообще трудно обмануть потертым мешком за плечами и невзрачным дорожным костюмом. Да от этого господина знатностью и уверенностью, присущей только людям, занимающим важное положение, веет за лигу.
Долго задерживаться в уютной, но маленькой комнатке, из которой имелась дверь в такую же маленькую умывальню, Змей не стал. Просто вывалил в шкаф содержимое своего мешка, где самой ценной вещью была пара ладных сапог, рассовал монеты по карманам и, заперев дверь, отправился в торговые ряды. Как выяснилось при сборах, все его самые хорошие костюмы остались в особняке Геверта, а появляться там Дагорд пока не хотел. По многим причинам, главной из которых было желание скрыть от Герта, как его советник проводит свой отпуск. Пусть думает, что Змей лазит по руинам графского замка и подсчитывает, сколько бревен, скоб и черепицы нужно заказать для восстановления сгоревшей крыши.
Костюм он купил почти сразу, всего в третьей лавке. Пронырливый торговец, едва рассмотрев клиента, скептически изучающего развешенные по стенам камзолы и штаны, просто широким жестом отворил перед ним дверь в примерочную
Дагорд вначале не очень поверил, однако понял, что торговец не лукавит, едва оказался в примерочной и увидел в распахнувшейся дверце шкафа костюм из дорогого синего плотного бархата, отделанный сафьяном того же цвета и серебряной вышивкой. Настолько знакомый, что Змею пришлось собрать всю выдержку, чтобы не расхохотаться. Именно из-за этого костюма он и расстался с Тоселлой Шордон, решившей, что она уже имеет право делать Змею такие нескромные подарки. Так значит, она велела продать костюм… и, стало быть, убеждена, что граф аш Феррез к ней не вернется. И правильно, в общем-то, рассудила, снова начинать приостывший роман он совершенно не намерен. Как и покупать эту одежду, которую не так давно ему пытались всучить в виде залога долгих отношений.
И Змей даже сделал шаг к выходу из примерочной, как внезапно новая идея возникла в его мозгу, и уже через несколько секунд он выходил из лавки, унося в мешке невезучий костюм.
В лавке белошвейки граф обзавелся несколькими новыми батистовыми рубашками с дорогим кружевом, а у бородатого кожевника приобрел короткий замшевый плащ, шляпу и перчатки отличного качества, но очень строгого вида. И ничуть не походившие на те, в каких он ходил обычно. Для исполнения задумки Дагорду требовалось как можно дольше оставаться неузнанным. И последняя покупка, причудливо расшитая узорами полумаска, как нельзя лучше соответствовала его замыслам.
В снятую комнату Змей вернулся за четверть часа до назначенного времени, умылся и сменил рубаху на одну из старых, принесенных с собой, а затем сел к столу и открыл купленный на рынке простенький берестяной ларец. Хозяйка мясной закусочной положила в него жареные свиные ребрышки, завернутые в красноватые малосольные капустные листья, и присыпала отваренными стручками фасоли и грибочками острого посола. Сверху лежал толстый ломоть душистого хлеба, и, когда все это оказалось на большом блюде, Дагорд понял, что зверски проголодался и цирюльнику придется подождать, если он хочет получить свои монеты.
Однако, едва рассмотрев в окно важно шагавшего к крылечку худого беловолосого человека в рыжем плаще, сообразил, что снова ошибся. Ждать придется недоеденным ребрышкам, если этот полукровка не согласится разделить с графом трапезу.
Их не так много было в королевстве, приходивших из своих лесов молчаливых одиночек, потомков великой расы, некогда населявшей долину Эмаельгейл, и они не подчинялись никому и ничему, кроме собственного желания. Могли жить в шалашах рыбаков и в домиках селян, могли остановиться на месяц или год в чьем-то замке, но только в том случае, если это заблагорассудится самим светлым эльфам. А потом так же молча и равнодушно уходили, ничего не объясняя и ничем не прельщаясь, как однажды ушли неизвестно куда их предки.
– Добрый день тебе, сын великого народа, – поспешил первым приветствовать вошедшего Змей, – если желаешь разделить со мной трапезу, садись к столу, вот тарелка, вот вилка.
– Я Алн, – обронил полукровка, садясь к столу и бесцеремонно берясь за вилку.
– А я Даг, – радуясь, что гость не стал привередничать, широко улыбнулся граф и разлил по кружкам брусничный отвар с медом, купленный к ребрышкам.
– У тебя две кровати, – прожевав несколько кусков мяса и осмотревшись, заявил вдруг Алн, – я бы пожил тут.