Сестры тишины. Кокетка
Шрифт:
— Ему мы всего и не скажем, — спокойно ответила Тмирна, — поговорим о том, что его волнует, и отправим на прогулку.
— Добрый вечер! — тот, о ком они говорили, ворвался в пещеру первым, оглядел непривычное, но уютное помещение и сразу помрачнел.
Кроме матушки и Варгиуса здесь были только Змей с Лэни, и никакого намека на ту, кого ему так хотелось увидеть.
— Садитесь к столу, — повторила приглашение Тмирна, но вошедшие отказались так же слаженно, как первые гости, и направились к дивану, — тогда вам придется несколько минут развлекать друг-друга, пока мы перекусим.
— Кушай спокойно, —
— Олтерн тоже просил фрейлин, — на миг оторвавшись от еды, вздохнула Тмирна, — попробую что-нибудь придумать. Не годится оставлять его без внимания.
Геверт тяжело вздохнул, желая показать, что его тоже не стоит оставлять без участия, однако Тмирна сделала вид, что этого вздоха не заметила. А вскоре дверь распахнулась и в комнату вошли шесть монахинь. Все были одеты в одинаковые, удобные, но мешковатые серые платья, и серые чепчики, у всех на бледных лицах застыло одинаково печальное выражение.
Сразу сообразив, что Тмирна никогда бы просто так не позвала сюда девушек, мужчины немедленно впились в них взглядами, пытаясь хоть в ком-то из пришедших разглядеть знакомые черты.
— Это Рози, — тихо и неуверенно произнёс вдруг Герт, вглядываясь в одну их девушек, и добавил громче, — Лэни, это она! Я узнал, третья справа!
— Это баронесса Энройза Лийгенская, ваша светлость, — строго сообщила настоятельница, — но если вы хотите в этом убедиться, разрешаю проводить сестру к месту, где у нее сегодня занятия. Девушки, можете убрать со стола, наши гости не голодны. Напитки и бокалы оставьте.
Пока пятеро монахинь с ловкостью вышколенных горничных составляли посуду в корзины, шестая направилась к двери, не выказывая никакого намерения ждать, какое решение примет герцог. Однако Герт помчался к ней с уверенностью взявшего след ирбиса.
По неширокому тоннелю, в который вскоре свернула монашка, он шел за нею следом, не замечая, куда идет, и куда поворачивает, думая только о том, как бы не упустить Рози из виду. И с каждой минутой все более утверждался в своей правоте. Совпадали все те мелкие приметы, что он хорошо рассмотрел во дворце короля, и запомнил с фанатизмом влюбленного. И фигурка, угадывающаяся под непритязательным платьем и шалью, которой девушка замоталась, выходя, и жесты и особый наклон головы.
Тоннель постепенно вел вниз, и в пещере становилось все прохладнее, хотя мороза не чувствовалось. Геверт уже послал мысленное спасибо сестре, почти силой всунувшей ему в руки плащ, который герцог сбросил на спинку кресла, усаживаясь у огня, и с тревогой наблюдал за не сбавляющей шага монахиней, не зная, как предложить ей этот самый плащ. Вряд ли ее шаль способна кого-то согреть, а Рози такая хрупкая, худые люди обычно мерзнут сильнее, это он где-то слышал.
Масляные фонари, висевшие на стенах через равные промежутки, закончились, когда девушка свернула в боковой проход, и Геверт сначала забеспокоился, но вскоре оказалось, что у нее с собой маленький переносной
С этой минуты герцог шел, глядя только под ноги, где мелькали бледные отблески света, и не следил ни за поворотами, ни за шириной и направлением проходом. Его волновала лишь одна мысль, как бы не отстать от ни разу не оглянувшейся монашки, не потерять ее в этих запутанных коридорах.
И потому Герт вздохнул с огромным облегчением, когда они вдруг вышли в высокую и просторную пещеру, отозвавшуюся на свет фонарика розовато-молочным сиянием.
— Стойте там, — обернувшись, холодно заявила Рози, и герцог ответил ей сияющим нежностью взглядом.
Он был неимоверно горд, что сумел узнать ее среди безликих подруг, и пройти по этому лабиринту, не отстав ни на шаг.
— Стою.
— Зачем вы меня преследуете?
— Я хотел с вами просто поговорить… — на миг растерялся Геверт, и тут же спохватился, — и я вас не преследую, а пытаюсь за вами ухаживать. Вы мне очень нравитесь, Рози…
Герт вздохнул и смолк, радуясь, что вчера целый вечер стоял в своей спальне у зеркала, пытаясь научиться так произносить эти слова, чтобы они не звучали ни просьбой, ни оправданием.
— Ну, говорите, только учтите, все это ложь, то, что сказала матушка и то, что вы видели во дворце! Вам понравилась яркая веселая Рози с шикарной гривой золотых волос, но я вовсе не она! — помолчав минуту, предложила она и решительно сдернула чепчик.
Пшеничные волосы, блеснувшие в свете фонаря легкой рыжиной упали на плечи, рассыпались по затянутой в шаль груди, и герцог сразу вспомнил, что она наверняка мерзнет.
— Рози… — он запнулся, и тут же заговорил быстро и путано, боясь, что она откажется, — у вас замечательные волосы, но пожалуйста, наденьте чепчик, тут холодно. И вот еще мой плащ, ваша шаль не защитит от простуды.
— Не нужно… — словно испугавшись, отступила назад монахиня, — мне тепло, и стойте на месте! Вы не поняли, я не Рози и не баронесса, это все устроила Тмирна! И я могу спокойно ходить на воле только в парике, и с накрашенным лицом! Поэтому бесполезно за мной ухаживать, найдите себе другую девушку, их так много было на балу… знатных, молоденьких, хорошеньких и безо всяких тайн в прошлом!
— Но меня не интересуют эти знатные и хорошенькие, — Герт начал понимать, чего она боится, и осмелел, — я вижу их уже четыре года, с тех пор, как умерла моя жена, и ни к кому меня так не тянуло, как к вам! Я ведь не предлагаю немедленно отправиться к жрецу, разрешите просто ухаживать за вами, водить на прогулки, приглашать на танец! Лэни собирается позвать во дворец несколько девушек, работать фрейлинами, я мог бы ее попросить… если вы согласны.
— Нет, я не согласна, — Рози поставила фонарь на оплывший столбик и отступила еще на шаг, — ну неужели вы не понимаете, ничего из этого не выйдет! Во дворце снова буду не я, а баронесса, и это только очередная маска! А я, настоящая, могу жить только в монастыре… ходить по этим пещерам, разговаривать с тишиной… вы никогда не говорили с тишиной? Взгляните под купол, там висят сосульки, с которых срываются вниз редкие капли… одна в десять секунд… здесь такие долгие секунды…