Сестры. Мечты сбываются
Шрифт:
Шиза с ребятами прыжками уже спускались к нему с пригорка, оставив джип за поворотом.
– Не заметил? – с издевкой спросил причесанный, подбежав первым.
Палыч, не ответив, шмыгнул носом, а Болт обошел машину кругом, как бы осматривая повреждения. Самый спокойный из четверки, Каратист, вдруг подобрался, подпрыгнул и влепил Палычу ногой в голову. Тот закачался, но не упал. Каратист ударил тогда с разворота в живот, потом еще раз, иначе, но по тому же месту.
Шиза подождал, пока Палыч прохрипится и отдышится и наклонился к нему:
– Где ребенок?
– Не знаю я, – ответил Палыч и тут же получил от Шизы по яйцам.
Он согнулся пополам
– Говори быстро уже. Отпущу, – пообещал Шиза.
Мент попался неадекватный. Шиза таких еще не встречал. У него начал дергаться левый глаз.
Палыч смотрел в землю и молчал. Через двадцать минут должен был подъехать, как договаривались, Алик. До места встречи оставалось полкилометра. Нужно было тянуть время. Шиза немного подождал, потом отодвинулся, уступая место, и Каратист врезал еще раз со всего размаху. Палыч рухнул, стукнувшись головой о дверцу. Казалось, что он не встанет, но он начал подниматься и сел на землю возле дверцы. В глазах плыли сплошные облака.
Шиза наклонился к его уху:
– Сколько тебе Алик обещал, только честно? Он же жадный! Я тебе вдвое положу не глядя.
Палыч молчал. Поглядел в побелевшие от злости глаза говорившего и отвернулся. Это его уже не колыхало. Ни его напарник Лошак, который это все замутил, ни эта торговля. Шваль и есть шваль. Что тот, что другие. А только выбираться как-то надо.
Шизу его упорное молчание раздражало все больше. Он уже носом чуял, что добыча где-то близко, совсем рядом. Задержка была чревата. Мирза мог быть где-то поблизости. Сколько можно лажаться с ментами и несовершеннолетками. Стремно. И этот тупой осел. Или еще не понял ответственности момента?
Шиза лягнул Палыча в бедро и прошипел:
– Вот уперся мент. Ты че уперся? У тебя денег много? Или здоровья?
Шиза пнул еще раз со всей силы, уже в лицо. Однако Палыч уже все понял. Он успел наклонить голову и вывернулся из-под ноги разбушевавшегося психа. Каратист подпрыгнул, но Палыч поднырнул, ушел от удара и, пригнувшись, ломанулся в сторону гаражей. Пока они обегали уазик, он с невероятной легкостью перемахнул забор и завилял меж угольных куч. Четверо бежали за ним. Причесанного, который бегал быстрее всех, Палыч, оглянувшись, коротко рубанул ладонью и сбил с ног. Дистанция между ним и остальными увеличивалась.
«Уйдет, мусор, – решил Шиза, – бежавший последним, и, вытащив из-за пояса пистолет, заорал своим: “Влево все пошли!”»
Он выстрелил три раза, ранив капитана в обе ноги. Тот упал на четвереньки, его повалили и начали пинать вчетвером. Пинали с остервенением, как заведенные. Палыч, человек мощный, а главное, не верящий, что какая-то шваль забьет его, как скотину, вывернулся и пополз на четвереньках. Осатаневший от злости Шиза, дергаясь и хватая капитана за воротник, тыкал его носом в землю и шипел:
– Где ребенок, мусор? Где ребенок?
Палыч упрямо полз на четвереньках, оставляя кровавые следы. Потом снова поднялся, уже на автопилоте, не чувствуя боли в ногах, схватил попавшийся под руку железный дрын. Он размахнулся, преследователи отскочили, зазевался только Болт. Дрын прошелся ему поперек живота, и он рухнул. Шиза вытащил пистолет и выстрелил Палычу в грудь. Раз, другой, третий. Истратов упал не сразу, перед этим посмотрев на них длинным взглядом, точно запоминая навсегда.
Шиза в истерике схватился за голову. Дерьмо, дерьмо! Уже два трупа, один Толян, другой мент! И где теперь искать этих девок? Черти бы разорвали Мирзу с его кассой! Болт был ранен.
Неудача Шизу озлобила. Выпасли мента, а тот оказался героем и погиб смертью храбрых. Никто бы не мог предсказать такого финала. Любой из них слил бы информацию после одного хорошего удара. Если и остались такие меты, то один на тысячу, и именно этот один ему и попался. Невезение на грани катастрофы. Все труды – псу под хвост из-за одного упертого...
Улица возле аптеки была совершенно пустой. Дина, спрятав аспирин с анальгином в карман, уже успела свернуть в узкий переулок, сопровождаемая радостно вилявшим псом. На противоположной стороне улицы возле помойки копошился бомж. Шиза повертел головой и зашел в аптеку. Трое остальных остались в джипе. Каратист сидел за рулем и уже собрался было закурить, как бомж вдруг, оторвавшись от мусорной кучи, принялся переходить дорогу, но посередине остановился, поставил какие-то боты «прощай, молодость» и двинулся дальше. Каратист выдвинулся из машины и заорал: «А ну поднял быстро и принес сюда!» Бомж испуганно вернулся к обувке, поднял и понес к машине. У машины он кротко встал. Каратист брезгливо сморщил нос:
– Че в шузах, козел?
– Так ботинки это.
Мужик начал было показывать нутро, но Каратист не дал. Он схватил того за нос и сильно прищемил:
– Ты за каким хреном их на дорогу выставил?
– Чтоб размяли, – с трудом ответил мужик, даже не пытаясь вызволить нос, – Ну, – видя, что его не понимают, он пытался объяснить: – Проедет кто по ним. А то тесные.
– Дай ему в лоб, – посоветовал Цыпа, – чтоб воздух не портил.
– За что бьешь? – заныл тот. – За что бьешь, за что? – голос звучал все пронзительней. В ближайшем доме кто-то отодвинул оконную занавеску.
– Еще и не начинали, а ты завыл. Вали отсюда, нах... Вместе с дерьмом своим...
Бомж поплелся дальше, завернул за угол, подошел к старому жигуленку, пошептался с водителем и протянул в окно черную замурзанную руку. Водитель Алика Миша молча дал бомжу купюру, и тот удалился, донельзя довольный. Миша набрал номер:
– Артур, в джипе трое, один вроде ранен. Стой у развилки, никуда не денутся.
Когда те, о ком шла речь, отъехали от аптеки и обработали рану, перевязанный Болт случайно повернул голову, увидел торопливо бегущую Зою и произнес: «Да вот же это, эта, как ее, родственница... Несется, как курица. Надо узнать, че она. Может, знает, где эта овца...» Овцу он забыть не мог. И не прочь был встретить. Таких надо давить, пока они маленькие. А то потом проблемы бывают. Как с этим ментом.
После встречи в аптеке Зоя неслась к дому, как на пожар. Вот же не повезло с родней! Валере не надо говорить, что Динку видела, только паника поднимется да начнутся попреки. Сидела бы дома, не шлялась бы по магазинам... А сколько можно сидеть за забором? Да и где тут отсидишься, дом и дом, никто ж его не охраняет. Любой калитку ногой пнул – и заходи.
Зоя не заметила, как с Лесной тихо вывернул джип «паджеро». Через минуту рот ее был залеплен скотчем, руки заломлены за спину. Через десять минут джип был уже в лесу, за поселком, она сидела на заднем сиденье полумертвая от ужаса, а чей-то голос спрашивал, не звонил ли Алик и где девочки. Спрашивали вежливо, но перед носом маячил пистолет. И еще они знали имена ее мужа и детей. Как только скотч сорвали, она сказала все сразу.