Сестры
Шрифт:
— Нина, — тихо сказала она, — пойдем со мной!
Она взяла Нину за руку и повела в пионерскую комнату. Нина привыкла во всем слушаться Женю и покорно шла за ней.
В пионерской Женя забралась с ней в самый укромный уголок — между колючкой и пианино.
— Нина, не надо на меня сердиться, — шопотом проговорила она. — Я не нарочно, я нечаянно… Давай дружить, как раньше!
— А я ничего… я не сержусь… Будем дружить… конечно, будем!
И Нина вдруг обняла Женю. Да разве она может сердиться на
Женя посадила Нину к себе на колени.
— Прочитать тебе про деда Мороза? — Женя вспомнила, что в библиотеке она видела такую книжку. — Или, хочешь, я сама что-нибудь расскажу. Вот… Мальчик и девочка жили в деревне совсем одни. У них даже хлеба не было. Только ты не думай, они не ревели, как ты: чуть что — в слезы…
— А я уж давно не ревела! — горячо сказала Нина. — Я никогда больше не буду реветь!
— Да, так вот… Ребята жили одни, потому что в деревне были фашисты. Мальчик и говорит:
«Завтра Новый год. Как раньше бывало весело! Папа и мама дома, надарят игрушек. А какую елку приносил дед Мороз!»
А девочка и говорит:
«Вот бы сейчас пришел дед Мороз и привел нашего папу!»
И вдруг правда в комнату входит старик.
Девочка обрадовалась:
«Ты дед Мороз? Отведи нас к себе во дворец!»
«Да, — сказал старик, поглаживая свою длинную седую бороду, — я дед Мороз!»
И повел детей в лес. Они шли долго, устали. Старик вдруг остановился и говорит:
«Вот мой дворец, только он под землей. Партизанит теперь дед Мороз».
Ребята спустились в землянку и увидели своего папу…
— Это все по правде было? — Нина прижалась щекой к Жениной щеке.
— Конечно, по правде!
И Женя стала рассказывать, как партизаны праздновали Новый год. А Нина, непоседливая Нина боялась дохнуть, шевельнуться. Она могла бы хоть до самой ночи сидеть так и слушать…
В открытую дверь донеслись голоса Лиды, Шуры, Киры — из школы вернулись старшие.
Женя спохватилась:
— Ох, заболтались мы с тобой! А про уроки-то забыли!.. Что тебе задано на завтра? Давай после обеда вместе засядем, как раньше.
Нина соскользнула с ее колен.
— Ты куда? — Женя крепко ухватила ее за руку.
— Я сейчас… — Нина выдернула руку и выбежала из пионерской: задыхаясь, она влетела в коридор: — Лида, Шура! Девочки! Она знаете что сказала? Она сказала: «Я нечаянно!» Она больше не будет, простите Женю! Мы сейчас пойдем уроки готовить!
Девочки переглянулись.
— Нет, Нина, — негромко, но твердо сказала Шура, — она уже не перед одной тобой виновата.
— И уроки с ней нельзя учить?
— Нельзя.
Женя все слышала. Растерянная, она осталась стоять в тесном углу. Неужели девочки не разрешают Нине с ней заниматься? Ах, она гостья! Но ведь гостем быть очень весело. Почему же ей совсем не весело?
И встречаться сейчас с девочками Жене вовсе не хотелось. Она так и осталась в углу за колючкой, прижавшись к горячим толстым ребрам батареи.
Только после обеда, когда все разошлись по спальням, Женя украдкой спустилась в столовую. Она думала, что там уже никого нет и вместо обеда она что-нибудь попросит у тети Оли. Но за длинным столом, весело переговариваясь, Майя, Галя и Аля уплетали запеканку с вареньем. Стол их был особенный — стол дежурных. За этим столом можно было перекинуться лишним словечком. Даже Тамара Петровна смотрела сквозь пальцы на то, что порой девочки усядутся там слишком тесно, что порой оттуда послышатся чересчур громкие голоса.
Майя увидела Женю, вскочила, кинулась к столу, заставленному грязными тарелками, заметалась:
— Женечка, садись, я мигом!
И снова, как заправская официантка, подавала одно блюдо за другим.
За длинным столом стало еще веселее: дежурные косились на Женю и порхавшую вокруг нее Майю. Но Галя Платонова быстро спохватилась:
— Ладно, будет вам! Кончайте скорей, убирать надо!
Еще утром Мария Михайловна, проходя мимо, заметила, что Майя что-то слишком весело «обслуживает» Женю, и перед обедом подозвала старших:
— Девочки, наказали вы Женю правильно. Только, я вижу, кое-кого веселит, что она у нас гостья. Но ваши насмешки обижают Женю, а обида помешает ей понять свою вину.
Майя смутилась, а Шура сказала:
— Девочки, давайте будем посдержанней.
И теперь, хоть и трудно было удержаться от смеха, глядя на Майю, девочки заговорили о чем-то другом.
А Женя смотрела на шумливых дежурных, и ей стало еще обиднее и тяжелее.
Аля заметила, что Женя смотрит на нее.
— Женя, — сказала она, — пошли после обеда в рабочую комнату. Я тебе покажу, что задано по литературе. Там стихи…
— Захочу — и сама узнаю! — перебила Женя. Ей хотелось делать все наперекор.
— Смотри, как бы двойку не получить! — солидно произнесла Аля.
— Не твое дело! — осадила ее Женя. — Я завтра не пойду в школу. Мне и дома весело.
И чтобы никто не догадался, как ей тяжело и обидно, Женя с невозмутимым видом кивнула «официантке»:
— Спасибо, Майя!
Когда девочки в рабочих комнатах готовили уроки, Женя снова обнимала горячую батарею.
Разбудил ее какой-то шум. Кто-то бегал по коридору, слышались возбужденные голоса. А внизу, в сенях, девочки стучали и громыхали лопатами, скребками.