Сеть для игрушек
Шрифт:
Сева внимательно рассматривал меня, высоко вздернув белесые брови.
– А знаешь, Рик, – произнес он, – я теперь понял, почему ты так усиленно отвергаешь причастность Бога, инопланетян и потусторонних сил к Воздействию… Ты отталкиваешь эту мысль, как говорится, всеми фибрами своей души, и именно для того, чтобы я тебя опроверг и успокоил, ты забрасывал вчера удочку, признайся!.. Ты дрейфишь, Рик, что эта бредовая идея может оказаться… ну, если не истиной, то хотя бы ее аналогом. Ведь ты посвятил всю свою жизнь борьбе с Воздействием, а в этом случае у тебя
– Ты не прав, брат Всеволод, – возразил я. – С богами трудно сражаться, но не невозможно… Не далее, как прошлой ночью я, например, весьма успешно съездил пару раз по физии одному божеству! Правда, самозванному, но ведь и все боги – самозванцы, не так ли?
– Да? – скептически скривился Сева. – И кому же это ты набил морду?
– Демиургу, – ответил я.
– А вот и он, – сказала секретарша.
Из коридора донесся приближающийся топот и шум голосов.
Я поднялся с кресла, и тут же в приемную ввалилась целая толпа людей. Впереди, словно флагман, шествовал Авер Гунибский. Глядя на него, я в который раз констатировал, что Авер сильно изменился с тех пор, как сменил стойку бара на кресло мэра. На нем был дорогой костюм в полоску, воротник рубашки с начальственной небрежностью был расстегнут, а узел галстука ослаблен. Бороды давным-давно не было и в помине – увы, неизбежная дань имиджу чиновника и отца города в одном лице. Лицо Авера, кстати, изображало значительность и неустанную заботу о городских делах.
За Гунибским неотступно следовали какие-то люди, старательно соблюдающие дистанцию. Складывалось впечатление, что все вместе они поддерживали невидимый длинный шлейф, который влачился за Гунибским. В этой ораве были люди с портфелями и без оных, с папками под мышками и с какими-то свертками, вертлявые и услужливые, просительно полусогнутые и чинно выпрямленные.
Авер не обращал на них абсолютно никакого внимания.
Увидев меня, он широко осклабился, подошел, похлопал по плечу, заботливо осведомился: «Давно ждешь меня?» – и, не дожидаясь ответа, повернулся к секретарше:
–Почта есть?
Секретарша принялась судорожными движениями выдирать из пейпер-блока кипу каких-то бумаг, писем и газет.
– Что-нибудь срочное? – поинтересовался Авер, не обращая внимания на людей, набившихся в приемную.
Секретарша принялась что-то мямлить, но он, не слушая ее, выдернул наугад из кипы корреспонденции узкий длинный конверт и, прищурившись, вгляделся в него:
– На каком это языке? – вдруг громко осведомился он неизвестно у кого.
В толпе сзади произошло скрытое движение, несколько голов выдвинулись из-за плеча мэра, чтобы разглядеть конверт, но секретарша опередила всех:
– Это из французского атташата, Авер Харитонович, – неожиданно четким солдатским голосом отчеканила она. – Если хотите перевод…
– Зачем? – добродушно осведомился Авер. – Французский я и сам знаю. Много всяких слов: «Бордо», «Мартель», «Крюшон»… еще один коньяк есть, как его?.. "Шато ".
Присутствующие
– Ладно, – сказал Авер, беря меня за плечи и увлекая за собой в кабинет. – Мы тут с господином полицмейстером немного посплетничаем о том, о сем, а вы все считайте, что я еще не пришел.
В кабинете он подтолкнул меня к нагромождению мягких кресел вокруг столика на низких ножках, напоминавшего своими размерами аэродром. Из-за того, что крышка столика была сделана из чистого горного хрусталя, казалось, будто «аэродром» покрыт коркой вечного льда, а посему непригоден для эксплуатации в летных целях.
Когда мы уселись, Авер поинтересовался:
– Что будешь пить, Рик?
Я усмехнулся. Нет, все-таки от прежнего хозяина «Ходячего анекдота» кое-какие черточки в Гунибском еще оставались. Во всяком случае, на уровне тех фраз и интонаций, к которым он привык.
– Ничего, – сказал я, – а не то заставишь свеженький анекдот рассказывать.
– Не бойся, – сказал Авер, окончательно освобождаясь от галстука, – анекдоты меня давно перестали интересовать. К тому же, свежих анекдотов не существует, поверь мне на слово. Все так называемые свежие анекдоты – хорошо забытые анекдоты «с бородой»…
Он откинул крышку пульта сервировки, нажал одну из кнопок , и из недр столика на хрустальную поверхность всплыли бутылка шампанского в ведерке со льдом и два изящных фужера высотой почти с эту бутылку.
– Может быть, ты и прав, Авер, – сказал я, – но зато новости уж точно бывают свежими.
Он свирепо покосился на меня, наполняя фужеры светло-розовой пузырчатой жидкостью.
– Опять какое-нибудь ЧП? – брюзгливо спросил он. – Что-нибудь стало известно о том маньяке, который вот уже полгода будоражит город? Или твои ребята накрыли молодчиков, которые готовят Бойню в городе?
– Ну, зачем ты сразу о хорошем? – шутливо сказал я, хотя мне было совсем не до шуток. – Свежие новости – не обязательно хорошие новости.
Он залпом отхлебнул почти полфужера и мрачно посмотрел на меня:
– Так я и думал, – сообщил он. – Разве от тебя чего-нибудь хорошего дождешься? Ну давай, садист, режь меня без ножа!
Я рассказал ему все, начиная от своего ночного поединка с Демиургом (не выдавая того, что маньяк стал за мной охотиться) и кончая открытием Севы Башарина относительно Сети-2. Авер слушал меня хмуро, по давней привычке поглаживая вместо бороды подбородок, а когда я умолк, спросил:
– Так ты поэтому, значит, запретил своим подчиненным носить на службе всякие побрякушки?
Я утвердительно кивнул.
Авер откинулся на спинку кресла.
– А этот твой лаборант не может ошибаться? – сердито поинтересовался он. – Все-таки диссертацию он так и не защитил… какой-то недоделанный ученый, понимаешь…
– Я ему верю, Авер.
– И что же ты предлагаешь?
– Ты сам догадываешься, господин мэр, – ехидно сказал я. – Раскинь-ка своими мозгами, как можно избавиться от Воздействия, если вся эта зараза льется в город потоком через стереовизоры, приемники и прочие аппараты?