Сети любви
Шрифт:
– Нет, просто ваше тело несколько разумнее вас, как я полагаю.
Поднос взяли из его рук. Вокруг его плеч обвилась рука, и когда она его отпустила, подушки снова лежали на кровати плоско. Они были прохладными и удобными. А ее рука у него на лбу была легкой и прохладной. Он удовлетворенно вздохнул.
– Волшебные руки, – пробормотал он и погрузился в глубокое и долгожданное ничто.
Лорд Иден еще спал, когда к вечеру появилась его сестра, торопливая и задыхающаяся.
– Вы, наверное, подумаете, что я бессердечная, – сказала она, обращаясь
Эллен обняла ее и привлекла к себе.
– Да, он будет жить, – сказала она. – Я никогда не сомневалась в вашей преданности брату. Ни на секунду. Он спит сейчас. Ступайте посмотрите на него.
– Вы его побрили, – заметила, улыбаясь, Мэдлин, вернувшись из спальни. – И даже ни разу не порезали подбородок. Какая вы ловкая.
– Сегодня утром мне ничего не позволили сделать для него, только принести поднос с едой, – сказала Эллен. – Если бы рядом лежала его шпага, он, полагаю, держал бы меня на расстоянии с ее помощью.
Мэдлин снова рассмеялась.
– Ах, от ваших слов у меня на душе стало легче, – сказала она. – Мой дорогой Домми. Наверное, он потребовал на завтрак почки с элем?
– Точнее, бифштекс и портер.
Женщины посмеялись; им это показалось забавным, словно они говорили о чем-то невероятном. Они посмотрели друг на друга не без смущения, и в конце концов у обеих на глазах показались слезы.
– Мне бы очень хотелось, чтобы лейтенант Пенворт так же громко возражал, – сказала Мэдлин. – Ах, как мне хотелось бы этого! Но ведь его ранения в некотором смысле гораздо хуже, чем у Домми… Ему придется учиться жить без ноги и без глаза. На это уйдет больше времени, не так ли?
– Ему повезло, что рядом с ним оказался человек, который хочет тратить на него время и сочувствует ему, – сказала, улыбаясь, Эллен.
– И Домми повезло, – подхватила Мэдлин. – Но теперь меня не оставляет ощущение, что мы вас затрудняем, миссис Симпсон. Вероятно, вам хотелось бы освободиться и уехать отсюда…
– Никаких планов у меня нет, – ответила Эллен. – И мне не хотелось бы, чтобы лорда Идена перевезли отсюда, пока он не восстановит силы. Пожалуйста, оставьте его здесь. – Ее голос дрогнул. – Я думаю, что должна быть чем-то занята еще некоторое время.
Мэдлин закусила губу и отвела взгляд.
– Да, конечно, – сказала она. – Значит, я оставлю его здесь. И большое вам спасибо. Вы скажете Домми, что я заходила? Лейтенант спал, когда я ушла, но он никогда не спит подолгу… Если смогу, зайду завтра утром.
После этого она почти сразу же торопливо вышла – ей не терпелось вернуться к своему главному пациенту. Она попробовала представить
Почему не пишет Эдмунд? Интересно, получил ли он три письма, которые она ему послала? Но это не имеет значения. Домми спасен. А она так занята, что у нее нет времени беспокоиться за родных и за свой дом.
В последующие дни лорд Иден делал решительные попытки вернуть себе здоровье и силы.
Его ужасала собственная слабость. Он не мог ходить, не наваливаясь всей тяжестью на плечо Эллен, и десять шагов до двери спальни и обратно были ему почти не по силам. Посидев в постели и поев, он с радостью снова занимал лежачее положение. Казалось, что всю жизнь он тратит на сон.
Он обидел врача в тот день, когда прорвался гнойник, твердо отказавшись от кровопускания, и теперь добавил к обиде оскорбление, открыто рассмеявшись, когда тот посоветовал миссис Симпсон придерживаться диеты – гренок, размоченный в жидком чае, – по меньшей мере еще две недели. После чего хирург заявил, что умывает руки, ушел и больше не возвращался.
Лорд Иден решительно съедал все, что ему подавали, и не один раз ему хотелось попросить добавки, если бы не смущение оттого, что он живет на деньги миссис Симпсон. Она не ответила на вопрос, были ли у него при себе деньги. Он понятия не имел, где его одежда и вещи. Мундир по крайней мере должен быть в плачевном состоянии, судя по тому, как выглядит его грудная клетка.
Но он ни о чем особенно не беспокоился, кроме как о выздоровлении. Он вовсе не был уверен, что ждет не дождется того дня, когда сможет уйти из этих комнат и вернуться к обычной жизни.
Но по большей части они с миссис Симпсон оставались одни. Его стыдливость исчезла на второй же день, когда он сам стал заботиться об интимных потребностях своего тела. Оказалось, что она веселый и спокойный собеседник. Она проводила в его комнате почти все время; по большей части сидела и шила.
Они беседовали. Он рассказывал – по ее просьбе – о своем детстве, о многочисленных проделках его и Мэдлин. Она также рассказала ему кое-что о своем детстве, очень счастливом, как она считала. Тот, кого она называла отцом, был к ней добр, хотя с годами она видела его реже и реже, а иногда, когда он приходил домой, оказывалось, что он нетрезв. Но и тогда, говорила она, он не обращался с ней плохо, но ей не нравились его блестящие глаза и запах спиртного, которым от него разило. Ее мать всегда была приятным, оживленным, но редко появляющимся созданием, обожаемым ею.
– Только обладая преимуществами взгляда взрослого человека, – сказала она, втыкая иголку в шитье, – я поняла, какой это был несчастливый домашний очаг. Дети с готовностью принимают любой образ жизни как норму. Я страдала, когда они ссорились, но я слышала это не так уж часто. Расскажите мне побольше о ваших родителях. Должно быть, это было ужасно – потерять отца в двенадцать лет.
Иногда она сидела у его постели молча, наклонив голову над работой, а он смотрел на нее, пока не засыпал. А иногда он открывал глаза и видел, что она сидит и смотрит на него.