Сети Поднебесья
Шрифт:
— Ну, я уже имела честь познать нефрил, не правда ли? Может, теперь будет по-другому?
Алеон взглотнул, глядя не отрываясь на нее. Рука Сильвии мягко скользнула по сильной груди.
— Сил, то было только отражение, тень, поверь… Мне сегодня не совладать с собой. — Алеон попробовал мягко отстранить, но Сильвия обняла. Оба замерли. Сильвия чувствовала жар, словно бы она обнимала не живое существо, а раскаленное железо.
— Я твой враг, забыл? Можешь не беречь меня, это будет честно.
Алеон неожиданно притянул, уже не желая отпускать. Она услышала глубокий тягучий выдох, полный
Алеон застонал и выдохнул почти с рыком. Рубашка слетела с треском, как и все остальное. Он сжал Сильвию в руках почти до хруста костей, и жар поцелуев опалял ее кожу…
Она летела в огненную пропасть, перехватывала дыхание ртом, но сам воздух был огнем. Желание, жар и боль заняли все тело. Ей казалось, что она идет по лаве к жерлу вулкана, и губы растрескались в кровь, и жажду теперь не утолить, даже выпив до дна океан. Хотелось простонать, что довольно и хватит, но в горле пересохло так, что и стон не давался.
Сильвия поняла, что сгорит, что не выйдет из огненного ада. Сознание начало меркнуть, перед внутренним взором поплыло марево. Нефрил бушевал, вся ярость боя уходила сейчас в её тело. На секунду очнувшись, она до боли сжала непослушную руку в кулак. Рука сжалась и безвольно упала. Их объятья стремились оплавить камень. Сознание вновь померкло, Сильвия снова очутилась в раскаленной пустыне, и не было сил, чтоб подняться или даже ползти…
Мысли стали затухать, как вдруг, тонкий ручеек коснулся её, откуда он здесь? Это же пустыня, рожденная нефрилом в крови Алеона. Нежное прикосновение воды развеяло сомнения. Сильвия жадно припала к источнику и смогла поднять эфирное тело. Ручеек перешел в реку, а из реки в запруду, полную темной, илистой воды. Сильвия, не раздумывая, кинулась в иллюзорное озеро. И, о чудо! Вода озера укрощала нефриловый огонь, неся прохладу и покой. Жар сменился теплом, заполняя им эфирное тело.
Сильвия очнулась, голова шла кругом, синяки саднили, а губы сильно распухли. Алеон лежал рядом, грудь его мягко вздымалась и опадала, голова была откинута, а глаза закрыты, но дыхание было ровным и спокойным. Он еще не вернулся из своих ментальных путешествий.
Княгиня огляделась. Комната была разбита, местами опалена, на ложе истлело покрывало и камень действительно оплавился.
Забрезжил рассвет. Они пробыли в нефриловых тенетах половину ночи.
Сильвия почувствовала на себе взгляд. Алеон очнулся, и смотрел на княгиню во все глаза. В тот миг они были почти человеческим, серо-зелеными, лишь с легкими искорками-всполохами нефрила
— Сил, — прошептал Ален, — больше никогда, слышишь?! — Он протянул руку к синяку на запястье и застонал.
— Напротив, — сощурившись, пожала плечами Сильвия, синяки болели очень, но на душе было легко. — Алеон, смотри, твой нефриловый огонь стих.
— Сил, что ты делаешь? Ты правда не понимаешь?! Ты едва не погибла! — он выкрутился и резко вскочил, искорки-всполохи перешли в зарницы.
— Ал, я могу усмирить сжигающее тебя пламя! Облегчить боль…
— Нет! Не такой ценой, не таким риском!
— Да. — спокойно закончила
— Ты безумна. — Алеон выдохнул, и Сильвия мгновенно провалилась в сон. Когда она очнулась, был уже день. Все синяки были сведены магией, а Алеон покинул замок.
Глава 13
Солео. Влюбленность.
Солео крутила в руках подарок Элеоноры, пуговка ловила лучи солнца и преломляла их радужными бликами. Они крапинками рассыпались по столу, полному пергаментов. Девушка то и дело играла пальчиком, заставляя блики бегать по свеженаписанным строфам.
Юная пленница Аэр’Дуна не замечала, как тихонько улыбалась. Она сама, точно прозрачный кристаллик в маленьком ромбе из золота, отбрасывала блики счастья.
Солео скучала по встречам с крестной мамой, но понимала, что пока Лорд в замке, они не возможны. И тогда она забывалась в мечтах. В них все было занято Нелюдем, обретшем, наконец, законное имя — Эль'Сигнорин!
Солео раскатывала "р" как рык, а первое "Эль" произносила мягко, певуче. Имя казалось ей самым необыкновенным и мелодичным. Стоило ее лесному спасителю обрести плоть и кровь, как задавленное страхом чувство раскинуло ветви платана, плотно оплетя корнями сердце и разум девушки. Ей мечталось, что прекрасный Нелюдь узнает о ее заточении, придёт и спасет, как это бывало в волшебных сказках.
Теперь Солео учила язык, грезя о предстоящем свидании. Для волшебного Нелюдя Солео заучивала целые поэмы, для него исписывала витиеватыми строками пергаменты, для него не оставляла учебу ни на миг. Эль'Сигнорин ведь говорил на новоэльдарийском? Солео решила, что новоэльдарийский красивей любого другого языка Миров. О плюрализме вселенной девушка узнала не так давно. И это мало заботило Солео. Главное — как можно скорее освоить сложный язык Старших, и тогда… Тогда волшебный Нелюдь всенепременно появится!
Девушка снова и снова возвращалась мыслями к встречам в лесу. И думала, что она сказала бы теперь? Как это правильно звучит на новоэльдарийском?
Мысли улетали далеко. Погруженная в них, девушка теребила небольшую пуговичку-подарок "Крестной мамы". Отчего Нора так не любит ее чудесного Нелюдя? Воспоминания о том, что Сигнорин отнял амулет и бросил Солео в Лесу, тенью ложились на искорки грез, но тут же перегорали: на то была причина, обязательно была! А Нора… Нора просто ничего не знает о ее прекрасном принце!
Сильвия. Встреча с детьми. Танец.
Шли дни. Медленно и лениво, они катились, как прибой катит к берегу волны. Аэр’Дун удивлял гостью все больше. Княгиня начинала привыкать к новому месту жительства. Ей искренне нравился Небесный Замок, увы покинутый всеми тремя хозяевами: ни Алеон, ни Алион, ни Алерон больше не появлялись, оставляя пленницу коротать дни в полном одиночестве.
Пока однажды на двор замка не приземлилась целая стая крыланов. Сильвия с огромной радостью услышала родные голоса — Алион наконец-то привез Драго и О'Силей! Она сбежала с лестницы, когда Алион заводил шумную компанию в холл. Алион держал на руках сестру, и девочка счастливо улыбалась. Драго стоял позади брата, он восторженно озирался. Алиона явно переполняли гордость и радушие хозяина.