Севастополь
Шрифт:
– Молодцы, – процедил Фельдшер. – Продолжаем следить за игрой. Ставки делать будете?
Слава исподлобья поглядел на шама. Взгляд этот не сулил обидчику ничего хорошего, но не произвел на того никакого впечатления.
Зигфрид, похоже, заметил неладное, но виду не подал. Напротив, примирительно усмехнулся и сказал рыжебородому:
– Хочешь, чтобы я меч поставил? Хорошо. Тогда к своему томагавку добавь еще что-нибудь.
– А тебе мало? – угрюмо спросил Топор. – Это мое любимое рубило, я его, можно сказать, от сердца отрываю.
– Ну,
– Хватит болтать! – нетерпеливо бросил бандит. – Начинай! – он со стуком положил на стол обшарпанный кубик и, накрыв стаканчиком, придвинул его через стол к партнеру.
Не отрывая взгляда от рыжебородого, Зигфрид сгреб стаканчик и кубик, принялся трясти.
– Продуешь, – с недоброй улыбкой сказал Топор. – У тебя взгляд неудачника.
– У тебя взгляд будущего инвалида – и ведь ничего, держишься, – продолжая взбалтывать стаканчик, парировал Зигфрид.
– Давай, давай, остряк, – оскалился Топор. – И учти: у нас с правилами строго. Замечу, что мухлюешь…
– Что, заплачешь и убежишь? – вест хлопнул стаканчиком и поднял его, продолжая изучать противника и даже не удосужившись взглянуть на кубик. – Что выпало?
– Сам посмотри!
– А я тебе на слово верю!
– Вот как? – рыжебородый казался несколько обескураженным. – Ну ладно, – тройка тебе выпала.
– Неплохое начало, – Зигфрид накрыл кубик стаканчиком, подтянул к себе, снова принялся трясти.
Снова выбросил кубик, снова спросил:
– Сколько?
– Единица! – злобно выдавил из себя Топор.
Это была ложь: на самом деле выпала пятерка. Книжник дернулся было вперед, чтобы предупредить друга, продолжавшего смотреть на бандита. Но в бок ткнулся ствол «Узи» – шам был начеку. Впрочем, парень даже не заметил этого – он был поглощен странной игрой друга.
«Что он делает?!» – отчаянно мелькнуло в голове.
– Правила есть правила, – сказал Зигфрид. – Единица – значит единица. Стало быть, мои очки сгорели. Твой ход.
Толкнул кубик и стаканчик партнеру. На стол он так и не посмотрел. И это выводило его партнера из себя.
– Что пялишься? – нервно поинтересовался рыжий. – Загипнотизировать меня хочешь? Так со мной эти штучки не проходят. Меня вон шам пробить не может, а тут ты со своими слезливыми глазками. Что зенками хлопаешь? Страшно?
– Очень, – чуть кивнул Зигфрид. – За тебя переживаю. Смотрю, у тебя давление подскочило, так и до инфаркта недалеко.
Громко расхохотавшись, Топор встряхнул стаканчик и выбросил кубик на стол. Следуя своему непонятному принципу, Зигфрид спросил, не глядя:
– Что выпало?
– Шесть! – с вызовом бросил Топор.
На верхней грани явственно чернели две точки.
– Шесть так шесть, – не стал спорить Зигфрид. – Бросай дальше!
Топор снова выбросил кости. Выпала тройка.
– Шесть! – с издевкой глядя в глаза весту, заявил рыжий. –
Зигфрид разглядывал противника в упор, словно ему не было никакого дела до кубика на столе. Он не поглядел даже вправо – туда, где возникла тихо подошедшая Кэт. Ее облик все так же напоминал драчливого подростка – только теперь без оружия и гирлянды пулеметных лент. Она легко взобралась на единственный хлипкий стул, уселась на спинку, опершись локтями на колени, и стала наблюдать за игрой.
Рыжий мельком поглядел на нее и вдруг резко помрачнел. Наверное, его взбесило то обстоятельство, что чаще, чем на кубик, девушка поглядывала на Зигфрида. Тот, в свою очередь, игнорировал внимание к своей персоне. Он продолжал сверлить взглядом партнера.
Топор потряс в стаканчике кубик, с ненавистью швырнул его на стол. И так же, как Зигфрид до этого, не глядя, отрезал:
– Шесть!
Правда была прямо противоположной – выпала единица.
– Он врет! – крикнул Книжник, не обращая внимания на злобное шипение шама. – Там одна точка! Значит, все его очки сгорают!
– Это правда? – продолжая глядеть в глаза рыжего, спросил Зигфрид.
– А ты сам погляди!
Игроки, скалясь, сверлили друг друга взглядами, но на кубик глядеть не спешили.
– Я своему другу верю, – ледяным голосом произнес Зигфрид. – А тебе – почему-то нет. Может, ты знаешь – почему?
– Допустим, твой кореш все, что ты скажешь, подтвердит. Мне-то какое до этого дело?
– А если подтвержу я? – негромко, чуть глуховатым голосом произнесла Кэт. – Выпала единица, так что передай ход гостю.
– Я что-то не пойму, крошка, на чьей ты стороне? – процедил Топор, пододвигая кубик противнику. – Ты что же, за чужаков вступаешься?
– Я на своей стороне, – небрежно сказала девушка. – Не люблю, когда на ровном месте свару устраивают.
– Не много ли ты о себе возомнила, красотка? – усмехнулся рыжебородый, глядя, как Зигфрид неторопливо встряхивает стаканчик с кубиком. – Думаешь, Пузырь всегда будет тебя защищать?
– Иди к черту!
Топор расхохотался, игра продолжилась. Теперь удача была на стороне веста, удача прямо-таки запредельная: ему выпадали исключительно шестерки и пятерки, пока он не набрал положенные для победы сто очков. При этом Зигфрид ни разу так и не взглянул на кубик – все выпавшее озвучивала Кэт.
– Ну ладно, твоя взяла, – произнес рыжебородый и подтолкнул свой топор к Зигфриду. – Забирай выигрыш.
– Да мне эта штуковина не нужна, – отозвался тот. – Можешь оставить себе.
– Ты это брось! – прорычал Топор, треснул по столу кулаком. – Игра есть игра! Выиграл – так забирай!
– Ну, ладно, как скажешь, – Зигфрид подтянул топор к себе поближе, положив его рядом с мечом. – Спасибо за игру, было очень мило.
Он привстал было, но Топор жестом остановил его:
– Погоди! У вас, что ли, так приняло – урвать кусок и свалить? А дать мне отыграться?