Севастопольская страда. Том 1
Шрифт:
Из них можете набрать проводников для своих полков, если найдете, что это вам нужно… Ведь вы пойдете отсюда, с Корабельной стороны и на Килен-балку… У вас тоже будут две роты стрелков, орудий же, по моему счету, тридцать восемь… Ваша колонна будет всего, примерно, восемнадцать тысяч человек с большим лишком…
Так как Меншиков остановился, как сказавший уже все, что считал нужным сказать, то Соймонов спросил недоуменно:
— Куда же я должен буду вывести свою колонну, ваша светлость?
— Как куда? — удивился Меншиков. — Разумеется, на правый фланг английских позиций! Ваша правая колонна должна появиться на
— Против? — поспешно спросил молчавший до того Данненберг. — Против какого же именно состава и количества английских войск?
— Состав и количество, — поморщился Меншиков, — значительно более слабые, судя по тем сведениям, какие у меня имеются.
— Но ведь это осаждающий корпус? — снова поспешно спросил Данненберг.
— Значит, при нем и все осадные орудия?
— Вот именно! Вот именно, — подтвердил Меншиков. — И целью вылазки нашей я ставлю именно деблокирование! Мы должны добиться во что бы то ни стало, чтобы правый фланг осаждающей союзной армии был разгромлен и вынужден был снять осаду, — останется ли часть его осадных орудий в его руках, или все они перейдут к нам, чего должны добиться обе ваши колонны, что я ставлю вам, которому поручаю командование обеими колоннами, в неотложную цель!
Данненберг несколько мгновений смотрел неподвижно в горевшие одушевлением старые глаза Меншикова и спросил вдруг:
— А французская армия?.. Разве она не сообщается с английской? Ведь она должна же будет прийти ей на помощь, ваша светлость?
— Для того чтобы она не пришла на помощь английской, она будет в свою очередь атакована со стороны вот — шестого бастиона, — стукнул ногтем по карте Меншиков, — для чего назначается отряд под командой генерала Тимофеева… это — из состава гарнизона крепости… Наконец, чтобы связать по рукам обсервационный корпус генерала Боске, — вот здесь, на Сапун-горе, — в Балаклавской долине стоят двенадцатая дивизия Липранди и целая дивизия драгун Врангеля — тридцать эскадронов, — под общей командой князя Горчакова, Петра Дмитриевича… Отряд этот достаточной силы и для того, чтобы резервы из балаклавского лагеря союзников пришить к их месту…
Итак, господа, я сказал вам, кажется, все в главных, разумеется, чертах.
От вас же я буду ждать сегодня до полуночи подробной диспозиции.
Генералы переглянулись.
— Когда же мы успеем написать эту диспозицию, ваша светлость? — вслух удивился за всех Соймонов. — Впору только посмотреть те чужие полки и артиллерию, какие вы нам даете в дополнение к нашим!
— Это вы успеете, господа! — поморщился Меншиков. — Это вы должны успеть сделать, так как выступление с бивуаков назначено на три часа ночи.
— Какой ночи? Этой ночи? — почти испугался Данненберг.
— Да, этой ночи! Больше мы ждать не можем. У нас все готово к наступлению, и мы должны выполнить волю его величества.
— Последние эшелоны только сегодня пришли в Севастополь, ваша
— Пустяки, — «усталых»! Какая там усталость для русского солдата! — выпрямил корпус над столом Меншиков, что означало у него недовольство словами Данненберга. — Начало движения колонн по моей диспозиции, которую вы сейчас же получите, отнесено к шести часам утра.
— Нет, ваша светлость, мы не успеем сегодня сделать все нужные приготовления, — сказал Павлов. — Подарите нам для этого хотя бы еще один день.
— Нет, не могу!.. Еще один день? Нет!.. Завтра в это время приезжают великие князья, а мы с вами, господа, не имеем полномочий от его величества подвергать их такой же опасности боя, какой будем подвергаться сами!
— Великих князей можно будет, я думаю, отговорить от присутствия на позорище [43] боевых действий, — сказал Данненберг.
43
То есть на полях военных действий.
— Вы забываете, что они — молодые люди!.. Это раз, а кроме того, господа, я вас уже посвятил в мой план, а это делаю я только накануне сражения, — подчеркнул Меншиков.
— Если наступление так поспешно, ваша светлость, и так мало подготовлено, то я опасаюсь за его успех! — решительно сказал Данненберг.
— У меня в корпусе введены свои крестовые порядки…
— Почему вам кажется, что оно мало подготовлено? — как будто даже обиженным тоном спросил Меншиков.
— Оно подготовлялось вами, но мы даже не в состоянии втолковать себе, что нам надо делать и куда идти! А между тем скоро надвинется ночь… Идет дождь. Земля к утру размокнет. Почва вязкая, будет налипать на сапоги, на колеса орудий… Войска же будут совершать движение по совершенно незнакомой дороге, а они еще не отдохнули как следует… им надо дать по крайней мере хотя бы один день оглядеться, ваша светлость! Кстати, завтра погода, может быть, исправится…
— И за этот один день неприятель чтобы узнал, куда и какими именно частями назначена атака? — презрительно поглядел на Данненберга Меншиков.
— От кого же он узнает об этом? Ведь не от кого-нибудь из нас троих?
— с достоинством спросил Данненберг. — Я надеюсь, вы этого не думаете?
— Я имею в виду, конечно, не вас троих, — попробовал улыбнуться Меншиков.
— Однако пока вы сообщили основную мысль вашей диспозиции только нам троим, ваша светлость! — поддержал Данненберга Соймонов. — От нас это не перейдет ни к кому, но один только день еще мы усиленно просим вас подарить нам…
— Чтобы оглядеться, — дополнил Павлов.
Меншиков с полминуты стучал задумчиво ногтем по французской карте и, наконец, сказал:
— Может статься, что великие князья запоздают и не приедут завтра…
Наступление было отложено на сутки.
II
Меншиков после совещания этого был недоволен уже не только Данненбергом, но и другими двумя главными начальниками будущей большой вылазки, задуманной им так, казалось бы, удобовыполнимо и со всеми шансами на успех.