Севастопольский вальс
Шрифт:
Поначалу за нами бежали любопытные мальчишки. Потом к ним присоединились и взрослые. Постепенно собралась большая толпа. Некоторые, до того шедшие в другую сторону, разворачивались и шли за нами. Пролетки на проспекте останавливались, пассажиры и извозчики с любопытством наблюдали необычное зрелище.
И тут я увидела офицеров в английских морских мундирах, таких, на которые насмотрелась в Бомарзунде и Свеаборге. Они понуро брели по Невскому под эскортом конных лейб-казаков в красных кафтанах и высоких меховых шапках. Сбоку строй сопровождали солдаты лейб-гвардии Павловского полка с ружьями и с примкнутыми штыками.
Увидев все это, я вспомнила кадры «парада» немецких военнопленных
Вот так-то, подумала я мстительно – что посеяли, то и жните, ваши английские благородия, – не забывая при этом фиксировать все на видео для потомков. Или для предков – кто их разберет…
А оркестр все играл и играл… Прозвучали «День Победы» и «Десятый наш десантный батальон», а в казармы Гвардейского флотского экипажа мы зашли под бессмертную «Славянку».
Я дождалась, когда морпехи и оркестр войдут в дверь, у которой стоял с одной стороны матрос экипажа с капсюльной винтовкой, а с другой – наш морпех с автоматом, и решила немного постоять и полюбоваться прекрасным видом на столицу империи…
12 (24) августа 1854 года. Санкт-Петербург Джеремайя Джонсон, лейтенант флота Ее Величества, а ныне военнопленный
Зла не хватает на этих трех идиотов… Еще недавно мы были в Ревеле, где нас – английских и французских офицеров – разместили в старых солдатских казармах. Конечно, роскошью это назвать трудно, но, если честно, все ж лучше, чем те условия, в которых мне приходилось жить в Портсмуте, когда я был еще мичманом. Тем более что русские оставили нам все наши вещи и даже холодное оружие – мол, так положено по правилам ведения войны, ведь мы же офицеры. Сюда же привезли моего брата, единственного офицера, выжившего после гибели «Валороса», и мы, чуть помявшись, все же пожали друг другу руки.
Потом мы даже обнялись, что было для нас весьма трудно. Но мы находились в плену на чужбине, так что в данной ситуации нам необходимо было держаться вместе.
Из окон казармы был виден кусочек Ревеля, и я с удивлением сказал брату, что, мол, дома в этом старинном городе каменные и даже красивые. На что Джосайя, усмехнувшись, поведал мне, что город построили датчане и немцы, а в русской столице почти все сделано из бревен, кроме, конечно, домов бояр.
Мы были вполне трезвыми в тот момент, потому, что ром нам русские скупердяи давали только по вечерам, да и то по половине кружки. Так что нам с братом хватило ума на этот раз не поссориться. Вместо этого мы заключили пари: когда мы увидим их столицу, то, если Петербург окажется деревянным – победит Джо (так мы называли брата в семье), а если из соломы и глины – то я. Выигравший пари получит золотую гинею. Деньги были и у меня и у Джо – русские их у нас не отбирали и в наших вещах не рылись. Я вспомнил, как разрешал матросам грабить русских рыбаков, и мне стало стыдно.
Но позавчера ночью трое молодых идиотов, Альфред Худ и двое его приятелей, узнав, что некий вонючий поляк из французского корпуса по фамилии Домбровский (как и тот русский, который брал интервью у меня и у брата, но от того хотя бы не пахло) оказался виновным в смерти кузена Альфреда и Алджернона.
Ночью они пробрались в комнату, где в числе прочих спал этот Домбровский, и порезали его кортиками. Поляк визжал, словно свинья под ножом мясника. От его истошных воплей проснулись соседи-французы и сумели-таки спасти поляка от смерти. Лягушатники ловко повалили ударами ног трех наших балбесов и передали их с рук на руки русским.
Но после того случая русские приняли решение отправить
Наша спокойная жизнь в Ревеле закончилась, всех английских офицеров, кроме адмиралов и коммодоров, погрузили на захваченные у нас же пароходы и отправили в Петербург. Мы были заперты в трюме, поэтому я даже не знал, каким путем мы туда попали – ведь, как я слышал, русские трусливо отгородили восточную часть Финского залива ряжами и плавающими бомбами.
Потом нас выпустили, пересадили на небольшие корабли и повезли к причалу на набережной, неподалеку от дворца их императора.
Когда я увидел их столицу, то у меня отвисла челюсть. Такой красоты я не видел нигде, даже в Лондоне и Париже. Ни единой деревянной постройки, зато – дворцы, особняки, церкви… Каждое здание могло бы стать главной достопримечательностью любого европейского города! А здесь таких шедевров были полно, даже на окраинах…
Но чем ближе мы подплывали к центру города, тем поразительнее становилась архитектура. Нас высадили рядом с великолепным дворцом цвета слоновой кости, с лепниной и статуями, по сравнению с которым Букингемский дворец выглядит сараем, да простит меня Ее Величество. Я догадался, что это и был тот самый Зимний дворец, в котором адмирал Непир обещал поужинать. Увы, по слухам, бедняги Непира, возможно, уже нет в живых – говорят, он застрелился у Бомарзунда, чтобы не попасть в плен к русским варварам…
Впрочем, если бы не он, то мы с Джо вряд ли бы оказались в плену у русских. Так что, хоть это и нехорошо звучит, но он получил по заслугам.
Я еще раз осмотрелся по сторонам. На другой стороне реки виднелись великолепные дворцы, а также две высокие колонны, к которым сбоку были приделаны носы античных кораблей. На площади рядом с Зимним дворцом находилось желтое здание, построенное в стиле классицизма, а в центре площади высилась огромная колонна с ангелом наверху. Чуть подальше мы увидели гигантский собор с золотым куполом, а также какое-то здание с корабликом на шпиле.
Я сказал брату:
– Ну, это, наверное, то самое место, где живут их бояре. А стоит чуть отойти в сторону, и мы увидим бедность, нищету, грязные улицы и дома из соломы.
– Или дерева, – возразил мне Джо. – Я слышал, что избы они строят из неструганых бревен.
– Посмотрим, – улыбнулся я, но тут к нашим конвоирам присоединились свирепого вида всадники. Похоже, что это были те самые ужасные cossacks, о которых мы столько слышали. Они были одеты в странные мундиры и меховые шапки, похожие на шапки шотландских гвардейцев. В руках у них были длинные пики. Офицер конвоя скомандовал:
– Господа англичане, строимся в колонны и отправляемся на вокзал!
Миновали арку, за которой я ожидал увидеть кварталы бедноты. Но мы вышли на широкую и прямую улицу, красивее которой я не видел никогда. Мы вдруг невольно стали чеканить шаг, и я сказал брату:
– Вот и настал тот самый парад, о котором мы с тобой так мечтали…
– Да, Джерри, – грустно улыбнулся тот. – Не хватает только оркестра…
И тут, словно кто-то услышал наш разговор – грянули трубы и застучал барабан. Где-то неподалеку от нас находился военный оркестр. Он прекрасно играл, хотя мелодии, исполняемые им, были незнакомы. А потом мы увидели солдат в странной форме, шагающих навстречу нам в сопровождении музыкантов. Я догадался, что это были матросы с той самой эскадры, которой мы обязаны своим бедственным положением. Мой брат подтвердил, что я не ошибся…