Север и Юг. Крэнфорд
Шрифт:
– Ну, Маргарет, теперь быстро поедим. Ты заказала ланч?
– Нет, папа. Этот человек был здесь, когда я пришла, и у меня не было возможности передать заказ на кухню.
– Тогда мы должны просто что-нибудь перекусить. Боюсь, он долго ждал.
– Мне показалось чрезвычайно долго. Я была как раз на последнем издыхании, когда ты пришел. Он совсем не поддерживал разговор, а лишь отвечал кратко и резко.
– Я все же смею думать, что он - толковый молодой человек. Он сказал, (ты слышала?), что Крэмптон находится на песчаной почве, и что это самое здоровое предместье Милтона.
Когда Маргарет и мистер Хейл вернулись
– А как твой корреспондент, мистер Торнтон?
– Спроси Маргарет, - ответил ее муж.
– Они долго беседовали, пока я разговаривал с владельцем дома.
– О! Я едва знаю его, - сказала Маргарет лениво, слишком уставшая, чтобы тратить свои силы на описание. А затем, встряхнувшись, произнесла: - Он высокий, широкоплечий мужчина, около… сколько ему, папа?
– Я полагаю, около тридцати.
– Около тридцати… лицо не простодушное и не красивое, ничего замечательного… не вполне джентльмен, как и следовало ожидать.
– Не грубый, хотя и простой, - добавил отец ревниво - ему не нравилось, что дочь недооценивает его нового друга.
– О, нет!
– воскликнула Маргарет.
– Он смотрит так решительно и властно, что какими бы ни были черты его лица, оно не может показаться грубым или простым. Я бы не стала заключать с ним сделку, он выглядит очень непреклонным. В общем, человек, который самой природой предназначен для своего места, проницательный и сильный, прирожденный торговец.
– Не называй Милтонских промышленников торговцами, Маргарет, - попросил ее отец.
– Это разные вещи.
– Разные? Я применяю это слово ко всем, кто так или иначе связан с продажами, но если ты думаешь, папа, что это неправильно, я не буду больше так говорить. Но, мама! К слову о грубости и простоте: ты должна подготовиться, чтобы увидеть наши обои в гостиной. Розовые и голубые розы с желтыми листьями! И очень тяжелый карниз по всей комнате!
Но когда они переехали в свой новый дом в Милтоне, старые обои были убраны. Владелец дома принял их благодарность очень спокойно, и позволил им думать, если им так нравится, что он уступил их вежливым просьбам. Не было никакой особенной нужды говорить им, что вся учтивость мистера Хейла не имела в Милтоне той власти, какой обладало краткое и резкое указание мистера Торнтона, богатого промышленника.
Глава VIII
Домашние заботы
«И это дом, дом, дом,
Дом, где я буду жить».
Мэтью Арнольд
Новые светлые обои немного примирили их с Милтоном. Но требовалось большее - то, чего они не могли себе позволить. Когда миссис Хейл приехала в новый дом, наступило время густых желтых туманов, застилавших долину и широкий изгиб реки, который прежде был виден из окна.
Маргарет и Диксон два дня распаковывали вещи и обустраивали комнаты, но в доме все еще царил беспорядок. А снаружи густой туман подкрадывался к окнам, заплывал в каждую открытую дверь, клубился под потолком душными белыми завитками нездорового воздуха.
– О, Маргарет! Мы будем жить здесь?
– спросила миссис Хейл в полном смятении.
Унылый тон, которым был задан вопрос, болью отозвался в сердце Маргарет. Она едва заставила себя ответить:
–
– Но тогда ты знала, что ты - в Лондоне, а рядом твои друзья. Здесь же… мы одиноки! О, Диксон, что это за место!
– В самом деле, мэм, я уверена, оно кого хочешь доведет до могилы, едва ли кто выживет здесь! Мисс Хейл, для вас это слишком большая тяжесть.
– Совсем нет, Диксон, спасибо, - ответила Маргарет холодно.
– Самое лучшее, что мы можем сделать для мамы - подготовить ее комнату, чтобы она могла лечь спать, а я пойду и принесу ей кофе.
Мистер Хейл также был подавлен и ждал сочувствия от дочери.
– Маргарет, я убежден, что это нездоровое место. Что, если твое или мамино здоровье ухудшится? Жаль, что я не поехал в какой-нибудь сельский край в Уэльсе, здесь, действительно, ужасно, - сказал он, подходя к окну.
Но пути назад не было. Они обосновались в Милтоне и должны стойко переносить капризы погоды. Более того, казалось, что другая жизнь скрыта от них этим густым туманом. Только вчера мистер Хейл подсчитал, во сколько обошлись им переезд и две недели, проведенные в Хестоне, и нашел, что потратил почти все свои небольшие сбережения. Нет! Они уже здесь, здесь и должны остаться.
Ночью, когда Маргарет поняла это, она долго сидела в темноте, оцепенев от горя. Тяжелый пахнущий дымом воздух витал по ее спальне. Высокое и узкое окно комнаты смотрело на пустую стену соседнего дома. Она едва проступала сквозь туман и казалась огромной непреодолимой преградой, скрывшей от них надежду. В спальне Маргарет был беспорядок - все свои силы она потратила на обустройство комнаты матери. Маргарет присела на ящик и с болью в душе подумала о том, что ярлык, прикрепленный к нему, надписали еще в Хелстоне - прекрасном, любимом Хелстоне! Она глубоко задумалась, и тут, к счастью, вспомнила, что получила письмо от Эдит, которое не успела прочитать до конца в суматохе утра. Эдит рассказывала об их прибытии на Корфу, о путешествии по Средиземному морю - о музыке и танцах на борту корабля. Веселая новая жизнь открывалась перед юной миссис Леннокс. У нее был дом с балконом, выходящим на белые утесы и глубокое синее море.
Эдит писала легко и красиво, но не умела создавать на бумаге яркие образы и живые картины. Она не смогла уловить характерные особенности пейзажа, но перечислила достаточно беспорядочных деталей, и Маргарет все же удалось представить себе виллу, снятую капитаном Ленноксом, стоящую высоко на крутой скале, над самым морем. В последние дни этого года они, казалось, только и делали, что плавали на лодках и устраивали пикники на берегу. Вся жизнь Эдит на свежем воздухе проходила в удовольствии и радости и была подобна высокому голубому небу, безоблачному и чистому. Ее муж вынужден был посещать строевую подготовку, а она, как самая музыкальная из жен офицеров, по просьбе капельмейстера была вынуждена переписывать последние новинки английской музыки - это оказались их самые суровые и тяжелые обязанности. Эдит выразила робкую надежду на то, что если и в следующем году полк остановится на Корфу, Маргарет сможет к ней приехать и погостить подольше. Она спрашивала Маргарет, помнит ли та, как год назад в тот же день лил дождь, и как она не хотела надевать свое новое платье, чтобы пойти на этот глупый ужин, и как промочила и забрызгала подол, пока они ехали в экипаже, и как в том доме они впервые познакомились с капитаном Ленноксом.