Север помнит
Шрифт:
Алейна снова вздрогнула. Этот пир был задан не только в честь праздника урожая, но также чтобы представить избранной знати Долины молодого Гаррольда Хардинга, воспитанника леди Аньи Уэйнвуд. Моего суженого. По правде говоря, она едва осмеливалась даже подумать об этом, но ее отец выложил ей весь свой план. Лорд Роберт болен и скоро умрет, поэтому Гаррольд, последний представитель рода Джаспера Аррена, в ближайшем будущем станет лордом Орлиного Гнезда и Защитником Долины. Когда это случится, я выйду за него замуж и открою свое настоящее имя. Отец обещал, что когда я появлюсь в септе с распущенными рыжими
Алейна отвернулась от окна и отошла в дальний угол комнаты, чтобы найти убежище в тепле одеял. Гарри Наследник не показался ей неприятным – скорее наоборот. Он высокий, стройный и гибкий, с копной густых светлых волос. У него голубые глаза, открытая улыбка, и он легко сходится со всеми, особенно со служанками. Он поцеловал Алейне руку, сказал, что она красавица, и добрых два часа сидел рядом с ней за столом, развлекая ее забавными и малопристойными историями о высокопоставленных лицах, которые присутствовали на пиру.
Гарри казался по-настоящему дружелюбным и милым, и она почти позволила себе поддаться его чарам и поверить, что он - рыцарь в сияющих доспехах, каким никогда не был Джоффри. Но подбородок Гарри украшала забавная тонкая бородка, и при взгляде на нее Алейна каждый раз вспоминала Ланселя Ланнистера, кузена королевы. У него был такой же самодовольный вид, он был так же по-юношески самонадеян и имел приятную внешность, пока не получил в битве при Черноводной тяжелую рану, после которой превратился в жалкую, сломленную, поседевшую тень самого себя. Лорд Петир рассказал ей, что Лансель стал болезненно религиозным, и дошел даже до того, что отказался стать лордом Дарри и узаконить свой брак.
– Впрочем, его можно понять, - добавил он со своей вечной улыбочкой. – Если бы я был женат на Ами-Открой-Ворота, я бы тоже с этим не торопился.
Летние рыцари. И Лансель, и Гаррольд Хардинг. Когда Санса этой ночью легла спать, ей приснился вовсе не Гарри. Ей приснилась Черноводная, освещенная столбами зеленого пламени, ужин с королевой и другими леди, а в углу затаился Илин Пейн, чтобы отрубить им головы, если Станнис выиграет битву. А потом, когда она пробралась в свою комнату, там ее ожидала еще одна тень.
Давай спой мне, как обещала, пташка. Он приставил ей нож к горлу, и она спела ему гимн Матери. Они все меня боятся. Пусть-ка кто-нибудь посмеет тебя тронуть – убью!
Он хотел забрать ее с собой, а она отказалась. Поэтому он взял с меня лишь песню и поцелуй, а взамен оставил окровавленный плащ. Ей все время снился этот поцелуй: ее ладонь на его изуродованной щеке, засохшая корка крови и что-то мокрое, но не кровь, его глаза, в которых горело пламя, его губы на ее губах. Я позаботился бы о тебе.
Сандор Клиган уж точно не летний рыцарь. На самом деле, он люто ненавидел всех рыцарей. А может, лгал, как и все остальные. Она слышала, что после бегства из Королевской Гавани Пес взбесился. Говорят, в Солеварнях он с неимоверной жестокостью убивал невинных людей, насиловал женщин и девочек, жег и грабил хижины бедняков. Если бы я поехала с ним, что бы со мной сталось?
И все-таки, сколько бы историй ни рассказывали о шлеме в виде песьей головы, который видели на местах злодеяний, Санса не могла
Тирион. Бес. Все еще ее лорд-муж – по крайней мере, пока не станет доподлинно известно о его смерти. Ее бы тоже схватили по подозрению в убийстве короля Джоффри, если бы той ночью сир Донтос и Мизинец не помогли ей сбежать. Мизинец отплатил Донтосу, вонзив стрелу ему в горло.
Алейне не хотелось думать об этом. Она опустилась на колени перед сундуком и вынула оттуда белье, рубашку, платье и накидку, все темно-синее или коричневое. Эти цвета хорошо подходили к ее волосам, которые уже начали отрастать у корней; в последний раз она красила волосы две недели назад. Зима уже почти пришла, а Долина даже летом неприступна и далека от проезжих трактов, так что неизвестно, когда еще сюда приедут купцы со своими товарами. Надеюсь, скоро я стану свободна и смогу выйти замуж за Гарри.
Лорд Петир сидел один в главном зале, завтракая жареной рыбой, похлебкой и черным хлебом с вареньем. Завидев ее, он широко улыбнулся и пододвинул ей стул.
– Здравствуй, милая! Я всегда говорил: кто рано встает, будет править миром. Не стоит валяться в постели, когда так много нужно сделать. Как ты себя чувствуешь? Что будешь на завтрак?
– То же, что и вы, милорд. – Она нервно оглянулась, но они с Бейлишем были одни, если не считать слуг в дальнем конце зала. Понизив голос, она спросила:
– Гаррольд знает, кто я?
Петир посмотрел на нее, взгляд его серо-зеленых глаз воплощал притворную невинность.
– Ну разумеется, знает, золотце. Ты Алейна Стоун, моя нежно любимая побочная дочь. – Он коснулся ее ключицы, как раз над грудью. – Разве это не так?
– Конечно. – Она попыталась незаметно ускользнуть от его прикосновения. – Но я имела в виду…
– Ш-ш-ш, - Мизинец прижал палец к ее губам. – Раз уж ты спросила, то нет. Пока не знает. Но ему известно, что есть одна загадочная красавица, которая не совсем та, за кого себя выдает, и ходят слухи, что эта девушка – его возможная невеста. Вчера вечером, ему, похоже, удалось сложить два и два, и от этого он решил, что очень умен. – Петир улыбнулся. – Вот как дела делаются, дорогая. Боюсь, Гарри не может похвастаться быстрым умом, но у него много других достоинств, так что отсутствие мозгов не имеет значения.
– Полагаю, вы правы, - отозвалась Алейна, кивнув служанке, поставившей перед ней тарелку. – Но милорд…
– Отец, моя радость.
– Отец. – За время его отсутствия она успела отвыкнуть от этого слова. – Сколько времени у нас осталось? Лорд Роберт не был на пиру.
– Привести нашего милого бедного Зяблика на пир было бы все равно что притащить медведя на травлю, тебе не кажется? Я решил, что мы обойдемся без его припадков и попыток присосаться к груди Ранды – хотя должен сказать, твоя грудь гораздо красивее. Но ты не волнуйся. Я попросил мейстера Колемона накрыть ему ужин отдельно, в его покоях.