Север помнит
Шрифт:
Теон беспечно вздохнул, раскинул руки в стороны и засмеялся. Соль и железо. И снег, снег, снег. Наверное, он никогда не был настоящим Грейджоем. Так сказал отец. Но сейчас люди Станниса Баратеона штурмуют Винтерфелл, а Болтоны собирают силы, чтобы отразить атаку, в руке Манса красный меч, а в его руке бронзовый нож – и в этот момент он снова стал целым, настоящим. Впереди вечность. Мысленным взором он увидел, как Робб повернулся к нему и улыбнулся.
«Не уходи, - прошептал Теон. – Побудь со мной еще немного. Это недолго. А потом я приду к тебе».
Улыбка Робба растаяла, осталась лишь скорбь. «Ты бросил
Вокруг него по-прежнему была ночь, и он все еще был жив.
Теон побежал, оставляя глубокие следы. Он упал в снег, разгреб его руками, зарылся в него, как ребенок, как собака, спущенная с поводка. Его смех переходил в плач, а потом снова в смех. Он слышал, как засвистели стрелы, как ударил требушет. Похоже, Болтонов не удалось застать врасплох, но это уже не важно, не важно. Он лежал в снегу, раскинув руки, и смеялся.
– Ты рехнулся? – Позади него появился Манс. – Вставай, Перевертыш, давай вставай. Это наш шанс. Они идут со стороны Охотничьих ворот. Если мы вернемся к восточной стене, то сможем открыть сквозной проход. И тогда мы…
– Нет. – Теон внезапно сел, стряхивая снег с волос. Теперь мои волосы такие же белые. Его тревожили те бочонки, была у него какая-то мысль, какое-то воспоминание. Рамси не удалось сравнять Винтерфелл с землей после его разграбления, он не смог разрушить каменные стены. Это оскорбило его как мастера. Именно поэтому он не хотел просто отрубить Мансу руку или ногу. Он все у меня забрал, но я все еще здесь. И это самое большое оскорбление. Но главное все равно ускользало, и это сводило Теона с ума.
Теон встал на ноги.
– Бочонки, - сказал он Мансу, который с недоумением смотрел на него. – Нужно убрать эти бочонки от стен.
– Вот и займись этим, Перевертыш. А я тем временем пойду к восточным воротам.
– И как ты выйдешь наружу? – В Теоне полыхнул гнев. – Прогрызешь стену зубами? Я спас тебе жизнь, мать твою. Мне кажется, за тобой должок.
Манс уставился на него и вдруг расхохотался. Теону показалось, что одичалый на грани истерики, как и он сам, и понял, что впервые за долгое время рискнул ответить кому-то. Даже и не вспомнить, когда он это делал в последний раз. Манс не может отрезать мне за это палец. То есть, конечно, может, у него есть Светозарный, а у Теона – всего лишь нож, но Манс – не Рамси. Теон уже и забыл, какое облегчение может принести здоровый сарказм.
– За тобой должок, - повторил он, на этот раз не с сарказмом, а с отчаянной яростью.
– Может, и так. Только я не понимаю, что тебе нужно.
– Рамси… ты его не знаешь так, как я. Для него ты был просто предателем, а я был его… зверюшкой. – Да, лорд Рамси, конечно, я хочу угодить вам… делайте со мной, что хотите, я весь ваш… если вы пустите мне кровь, я буду только рад… пожалуйста, лорд Рамси, конечно, я люблю вас, всей душой… - Он собирается… не знаю точно, что он собирается делать, но это ловушка. Если войско Станниса прорвется внутрь…
Манс покачал головой.
– Они оба нас прикончат. Что Баратеон, что Болтон.
– Я… знаю. Но Винтерфелл – это мой дом. Мой дом.
– Робб мертв. И мы тоже скоро умрем, если не…
– Давай помоги мне, перевертыш! – закричал Теон.
Манс пристально посмотрел на него, снова покачал головой и пробормотал что-то на старом языке. Теон догадался, что это не комплимент, но ему было все равно. Звуки битвы стали громче, эхом отдаваясь от ворот. С глухими ударами и хлопками стреляли требушеты. Волнами накатывал звон стали. «Станнис!» - раздавались крики, разносимые холодным ночным ветром. Послышался жуткий треск ломающегося дерева – видимо, войско Баратеона и горцы сломали ворота и уже ворвались в Винтерфелл. «Рглор и Станнис!»
– Если Владыка Света – настоящий бог, он должен послать молнию и сокрушить их всех, - равнодушно заметил Манс. – Взорвать их всех на хрен, и дело с концом.
И тут до Теона дошло. Он понял.
Он повернулся и побежал. Но они были на другом конце богорощи, и Теон в глубине души понимал, что не успеет вовремя. Он продирался сквозь деревья, не в состоянии даже вздохнуть от ужаса. «Старые боги!
– взмолился он. – Помогите мне!» Отец презирал бы его, он всегда говорил, что Грейджоям нет дела до богов, которым молятся Старки. Но отец поклонялся Утонувшему богу и сам утонул.
Впереди показался просвет. Теон понимал, что времени не осталось; возможно, Рамси уже зажигает факел. У него должен быть план, как унести ноги, – он ведь не мученик, в конце концов. Должен быть выход…
Перед ним показалась крепостная стена. Звуки битвы становились все громче; войско Баратеона уже было внутри стен. Взорвать их всех на хрен, и дело с концом. Ну да, точно.
«Я вовремя», - подумал Теон и возблагодарил богов. Он весь подобрался, готовясь сделать последний рывок. И только в этот момент понял – что-то не так. Он бы и не заметил, если бы не знал.
На секунду воцарилась тишина. Этой секунды было достаточно, чтобы его прошиб холодный пот.
А потом раздался взрыв.
Комментарий к Теон
Итак, мы узнали кое-что новенькое про Азора Ахаи. Интересная теория про то, что он похоронен в крипте Винтерфелла.
Перевод песни “Последний из великанов” взят отсюда: http://7kingdoms.ru/wiki/%D0%9F%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BD%D0%B8%D0%B9_%D0%B8%D0%B7_%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2
========== Тирион ==========
Первый огненный снаряд с ревом врезался в кирпичную стену, словно дракон, – кстати, неплохое сравнение. Сразу же последовали второй и третий, окрасив небо в пламенно-оранжевый цвет и подняв столб дыма. Это не юнкайские катапульты; бесчисленные черные фигурки, хлынувшие на берег, уже заполнили юнкайский лагерь сотнями трупов, облаченных в токары. Волантийский флот почти весь затонул, из остовов кораблей вырывались языки пламени, а моряки с раскрашенными лицами отчаянно пытались спастись вплавь. Кракены на это мастера: во время восстания лорда Бейлона они потопили флот Ланнистеров прямо в гавани. Интересно, который из этих ублюдков? Сам лорд Бейлон прискорбным образом упал с моста, его сыновья мертвы, а из трех оставшихся братьев Эйерон ударился в религию, значит, остаются Виктарион или Эурон. Если это Виктарион, мы в жопе. Если это Эурон, мы в полной жопе.