Север
Шрифт:
— А ты хорошо обставился, шайн, — улыбнулся я. — Не боишься, что я тебя за такой комплекс услуг грохну и закопаю в помойке?
— Нет, — покачал головой маленький официант. — Кто боится смерти, тот боится жить — и все равно умирает. Так зачем бояться? Главное, чтобы в жизни был смысл. Ради него и умирать не страшно.
— Угу, — кивнул я, засовывая пистолет в карман. — Мир может погибнуть, но восточные замуты будут жить вечно. И что самое странное в них: я думаю точно так же. Бывай, шайн. Глядишь, я еще загляну в ваш шпионский шалман, когда база маркитантов станет караван-сараем твоего народа.
— Хорошим клиентам у
— И тебе не кашлять, — проворчал я, ныряя в чернильный омут теней, отбрасываемых останками разрушенных зданий. Кто бы мог подумать! Я иду выполнять программу, заложенную в меня мелким мутантиком, абсолютно неопасным с виду. Хотя по рисунку многоходовки даже хитроумным осмам до него далеко. Н-да… Если люди не поднапрягутся, то совсем скоро обожженной планетой будут владеть совершенно другие существа с переразвитым IQ, в совершенстве умеющие таскать каштаны из огня чужими руками…
Я нырнул в узкий проход, образованный двумя полуразвалившимися стенами зданий, между которыми было от силы метра три. Направление, указанное шайном, я запомнил хорошо. Теперь главное — не сломать шею среди куч битого кирпича, слежавшегося мусора и сухого дерьма. Лунный свет едва пробивался в этот проулок, и идти приходилось, в основном полагаясь на интуицию и удачу…
Но, похоже, на сегодня лимит везения был исчерпан.
Впереди послышался шорох, и мне в лицо ударил сноп света. Я инстинктивно отпрянул в сторону, одновременно прикрывая глаза левой рукой, в то время как правая чисто на рефлексах потянулась за пистолетом. Хотя нет, выстрелы нужно поберечь на потом. Тем более что вряд ли они сейчас помогут.
Передо мной стоял серв, такой же точно, как и тот, которого я вырубил на помойке. Хотя нет. У этого отсутствовал левый манипулятор.
— Колян? Ты, что ли?!
Я ожидал услышать что-то типа: «Да, хозяин, хэллоу, я так давно тебя искать!» Но ничего подобного. Робот вновь направил на меня свой прожектор и ринулся в атаку, угрожающе щелкая стальной клешней.
Проклятие! Бегать от охотящегося робота по всему периметру не входило в мои планы. Тут хоть света от его прожектора снаружи не видать, стены прикрывают. Пусть тесно, но — преимущество. Придется решать все здесь и сейчас, один на один.
Я подхватил с земли обломок кирпича и метнул его, целя в фонарь. Робот довольно легко отклонился в сторону — просто качнулся влево на своих суставчатых ногах и, даже не сбавив хода, продолжал нестись в мою сторону.
Я поискал глазами вокруг. Ни черта хорошего, одни колотые кирпичи. Ну и ладно, как говорится, кирпич — оружие пролетариата. Или что-то в этом роде.
Схватив половинку кирпича, я бросился навстречу устрашающе щелкающему манипулятору. Под такое попадешь — конечность отстрижет вмиг. А мне все четыре дороги как память. Потому за пару метров до контакта со стальными кусачками я высоко подпрыгнул и кувырнулся в воздухе, обхватив руками колени. Сальто называется, в цирке акробатов на первом году учат выполнять этот несложный трюк.
Робот среагировал мгновенно — но все-таки недостаточно быстро. Манипулятор клацнул рядом с моим лицом, но я уже успел приземлиться, развернуться на сто восемьдесят и прыгнуть вперед, прямо на спину ходячему тазу.
Тот от неожиданности и внезапной прибавки веса слегка присел. И этого мгновения мне оказалось достаточно, чтобы со всей
Кирпич от удара рассыпался в моей ладони, но добавки не потребовалось. Ситуация повторилась один в один. Робот подергался немного — и добросовестно завис, только диоды бестолково мигали, да неопасно пощелкивал манипулятор, расслабленно упавший на землю. Эх, техника заграничная! Хороша до первого теста на прочность кирпичом да по микросхемам.
Я слез со стального краба. В отличие от самого робота, прожектор в его головной части не вырубился, так что свету в переулке хватало. Да, сомнений не было. Это был именно мой Колян-инвалид, только добросовестно зазомбированный нейромантом. И что теперь делать?
В электронике я, мягко говоря, не профи. Но бросать старого механического кореша в состоянии грогги тоже с моей стороны некрасиво. Даже если очнется, будет носиться на побегушках у стального босса до фатальной коррозии. По мне, так лучше сдохнуть. Думаю, будь Колян в здравом процессоре и твердой памяти, он бы со мной согласился.
Я присел на корточки и после недолгих поисков обнаружил какое-то подобие защелок на краю верхнего броневого листа. С усилием откинув слегка помятые фиксаторы, я обнаружил под ними две самые обычные кнопки. Ясно. Все просто на случай, если в боевых условиях надо будет срочно заменить сгоревшую плату. Другое дело, что запасных плат-то у меня и нет.
Тем не менее на кнопки я нажал, сильно надеясь, что завис всего устройства не повлиял на возможность добраться до его внутренностей.
Действительно, не повлиял. Бронелист, прикрывавший переднюю треть стального таза, медленно поднялся вверх, словно крышка навороченного японского унитаза, реагирующего на появление человека в санузле.
Внутри робота включилась мягкая подсветка, мол, вот оно всё, как на ладони. Но помогло это мало. Сказать, что я ни хрена не понял, что это такое, — это ничего не сказать.
Разве что вот этот куб из бронестекла, наверное, был процессором. А из стекла его сделали не иначе, чтобы всякие неучи типа меня сразу поняли, что не с их интеллектом соваться в такую сложную конструкцию.
Куб был заполнен жидкостью, в которой плавал самый натуральный мозг. Правда, от силы треть этого мозга состояла из биологической материи, представляющей собой хорошо знакомые переплетения извилин. Остальная часть была представлена темно-серой субстанцией явно искусственного происхождения, оплетенной множеством тончайших проводов. Провода собирались в толстый пучок возле герметичного отверстия в кубе, от которого потом расходились по множеству плат и непонятных устройств, коими были забиты внутренности робота.
Мне так и представилась картина: умирающий доктор наук завещает часть своего мозга поместить в одно из своих творений. И, благодаря переразвитому интеллекту создателя, серв научился работать извилинами не только в соответствии с военной программой, но еще и сумел пронести сквозь столетия часть человеческой индивидуальности. Хотя, скорее всего, это я нафантазировал, а почти человеческий интеллект Коляна — это просто отклонение, производственный брак. Впрочем, некоторые ученые в моем мире тоже считали, что разум есть не что иное, как ошибка природы. И, судя по тому, во что люди превратили свою планету, думаю, те яйцеголовые были недалеки от истины…