Северная королева. Книга 3
Шрифт:
— Травница допрыгалась! Надеюсь, летты воздадут ей сполна!
— Жена управляющего мертва? — бесстрастно уточнила у нее Ри.
— Четыре кобылы разнесли мерзавку по полям! Ночью ее визг не слышал разве что глухой, но жители деревни решили — Дух шалит, — свирепо усмехнувшись, поведала Лелька.
— Счетовод убил мою мать! — рыдая в голос, Илна постаралась, чтобы ее крики слышались в каждом уголке двора.
— Дош! — окликнул Алэр управляющего.
Эрт Лев прошел в середину и остановился, глядя лишь на лорда, будто разом окаменел. Илна бегала вокруг них и ни на минуту не умолкала, обвиняя отца во всех грехах,
— У тебя есть доказательства? — терпеливо осведомился он.
— Кто бы еще посмел сделать это? — визг Илны раздражал, и мне хотелось прикрыть уши.
— Тихо! — велел лорд, и в круге мгновенно наступила тишина. Люди ждали, что решит хозяин.
Я судорожно втянула воздух, надеясь успокоиться. Мне нужно было выйти и встать рядом с любимым, чтобы поддержать его в трудную минуту. Я занесла ногу, но меня опередили. Сердце дрогнуло, когда раздался знакомый глосс.
— Это я убил травницу! — протолкнувшись через толпу, в центр вышел Арейс. — Она использовала моего племянника в своих целях! — объяснил причину своего поступка, но я знала, что эрт Маэли нагло лжет.
Зачем? Я прикрыла веки, собирая волю в кулак. Время слабости прошло — я обязана выйти в круг и вступиться за подданного.
— Нет! — я снова не успела. — Это дело моих рук! — звонкий возглас Миениры прогнал зарождающийся ропот. — Мы с Миаль были подругами! — и у нее нашелся повод.
— Вот. Это. Да! — Лелька была сражена наповал.
Одарив сестру тяжелым взглядом, Алэр веско произнес:
— Это был я! Твоя мать, Илна, убила Тамину и моего новорожденного сына!
Тишина наступила такая, что стало слышно, как воет ветер в каминных трубах. И мне надоело молчать:
— Это сделала я! — подошла к любимому. — Травница ежедневно преподносила мне «отвар вдов»! — приняла протянутую руку своего мужчины, кивнула Миенире и Арейсу.
— Моя, — наклонившись ко мне, со вздохом шепнул он.
В глубине светлых глаз мелькала грустная улыбка. Его разум твердил, что любимая опять совершила глупость. Но в сердце пылали искры, от того, что я стояла рядом.
Не сговариваясь, мы опустили свободные руки на оружие. Илна потрясенно смотрела на нас. В ее взгляде пожаром полыхала ненависть. Мысленно женщина уже раз сто казнила нас.
— Дети, — негромкий, усталый, но ясный голос прорвался через многочисленные шепотки, — ну, кто, как не я, мог совершить это деяние? — к нам подходил Гурдин, тяжело опираясь на покрытый резьбой, потемневший от времени посох.
Шаркающие шаги старца были хорошо слышны в воцарившемся безмолвии. Нас с Алэром обступили со всех сторон: родные, друзья, воины, но всеобщее внимание приковал к себе Гурдин:
— Многие из вас знают точно, зачем я здесь, с вами. Кто-то даже догадывается, сколько лет я живу на этом свете. Я вижу то, что недоступно вам, смертные, и мне дозволено судить. В этот миг я говорю вам — пора женщины по имени Маег, приехавшей к нам с юга, пришла! — налетевший ветер многократно усилил речь старца. — Эта травница нам больше не нужна! — эхо отразило каждый звук.
Гурдин поднял посох, и он неожиданно побелел, покрываясь инеем, сверкнул в лучах наступившего зимнего дня, ослепляя, опаляя, заставляя зажмуриться и отступить каждого из нас.
Старец остался
Забыв о тревогах, я знала, что сделаю в следующую секунду. Скорбят об ушедших. Живым необходимо наше присутствие и тепло. Преступно тратить драгоценные мгновения впустую. Алэр еще со мной, в Нордуэлле, и у нас есть возможность побыть наедине. Пока он не уехал, я могу крепко держаться за его руку, расспрашивать обо всем на свете, плавиться в его объятиях, наслаждаться каждым мгновением и дарить любовь.
— Пойдем? — не скрывая волнения, поинтересовалась я.
— Пойдем! — он позволил себе улыбнуться.
ЧАСТЬ 2
Охотница
Морозный воздух застыл струной,
Охотница белой идёт тропой.
Вот выстрел меткий… Оборван след…
Багровый всполох и жизни нет…
Глава 1
В конюшне пахло сеном и лошадьми. По полу, проникая сквозь щели в стенах, стелились тонкие полосы света. Здесь Рейн разомкнул наши ладони и тяжело вздохнул. Я следила за тем, как он закрывал дверь, как прислонился к ней и прикрыл веки, будто дико устал и мечтал о вечном покое.
Слишком хорошо осознавая, что гложет Алэра, что мучает его и не позволяет немного расслабиться, я подошла и прикоснулась к чуть сутулому плечу, скрытому под плащом. Рейн открыл глаза и небрежным жестом взъерошил волосы — такой привычный жест, ставший своеобразным сигналом. Душа Алэра растерзана, сердце болит и кровоточит. Он растерян, не знает, как вымолить у меня прощение, и устал бороться с собой. Я обняла своего лорда, показывая, что простила его. Слова были не нужны, мы запутаемся в них, как в паутине, и медленно умрем. Я, срываясь, заговорила о том, что взволновало меня во дворе:
— Я поняла, кто такой Гурдин и сколько ему лет! — меня переполняли противоречивые эмоции. Я верила и не верила тому, что произносят мои губы.
Слух резали собственные торопливо высказанные слова. Мне казалось невероятным, что кто-то, даже южный демон, может жить вечно. Мой взгляд застыл на хмуром лице Рейна, умоляя поделиться, отвлечься от происходящего за дверью. Он долго смотрел на меня в ответ, затем его плотно сомкнутые уста дрогнули.
— Ниа, я связан клятвой, как и прочие лорды Нордуэлла. Но ты поймешь, если задашься целью и станешь тенью Гурдина. Ты у меня умная, — он обнял, уткнулся носом в макушку и вдохнул, словно запоминал, чем пахнут мои волосы.
Всхлип родился и умер где-то глубоко в горле, я постаралась сдержать слезы.
— У меня будет такая возможность, — невесело хмыкнула я и затронула его душу.
Алэр резко отошел и, меряя нервными шагами свободное пространство, вскинул голову к потолку. Из его рта вместе с облачками пара вырвались глухие, отчаянные признания:
— И я, порой, слишком отчетливо осознаю, что стал игрушкой неких таинственных сил, которые забавляются, не считаясь с моим мнением!
Подобные вспышки были несвойственны моему лорду, и, если бы мы родились на одной стороне Разлома, то я бы с уверенностью утверждала — Рейн скользит по самому краю, за которым страх и безумие.