Северная сага. Лесной Кот
Шрифт:
– Так! Прекратить эти сопли, десятник! Обслюнявил уже меня всего! Ты мне друг, я тебе тоже друг, на этом и порешили! Давай лучше с освобожденными людьми поговорим и пленных допросим. А потом пожрать надо, голодный я совсем что-то.
Варяжко метнулся в избу и вывел оттуда плюгавых мужичков из ладьи. Их уже успели вымыть и переодеть в чистые некрашеные рубахи и портки, но выглядели они все равно печально, какие-то пришибленные, трясущиеся.
– Кто такие? – рявкнул я, – сурово глядя на них.
Мужички одновременно бухнулись на колени. Лысый тонким гнусавым голосом, очень похожим на голос актера Вицина, запричитал:
–
Оказалось, что оба мужичка были потомственными рабами, были собственностью какого-то крупного землевладельца по имени Грам и жили в поселении в пяти днях пути по воде отсюда. Рано утром вышли на маленькой лодке ловить рыбу, когда и попались эстам, проходившим мимо на своей ладье. Воспользовавшись густым туманом, пока их не увидели с берега, эсты захватили в плен обоих мужичков, чтобы потом продать. Рыжий быстро кивал головой, подтверждая слова лысого.
5
Трэль – раб у викингов.
– Не убивай нас, господин! Мы хорошие рабы, много умеем!
– Как вас зовут?
– Я Фрут, – быстро ответил лысый.
– Я Грейп, – прошепелявил рыжий, голосом Бабы-Яги в исполнении актера Милляра.
Меня настолько рассмешили их голоса и имена, что я заржал, как конь. Проржавшись, я строго сказал им:
– Значит так, фруктовые братья, никто вас убивать не собирается. Пока будете мне служить, раз уж я вас освободил, а там видно будет. Если и вправду много умеете, то и продавать вас не буду.
– Мы не братья, – загнусавил лысый, шевеля красным носом.
– Это мы еще посмотрим, – сказал я загадочным голосом и снова заржал. – Нет, ну надо же, Грейп-Фрут! Шутка года, блин! Ладно, – успокоился я. – Доброга, пристрой их пока к работе, а мы с третьей спасенной пообщаемся. Варяжко, приведи к нам девушку, будь любезен!
На крыльцо избы, в сопровождении Доброгиных дочерей, вышла умытая и расчесанная блондинка с толстой косой до пояса, одетая в белую рубаху и длинный синий сарафан. Высокая, совсем не худая, очень даже фигуристая, с пронзительными голубыми глазами. По ее взгляду было понятно, что она не рабыня и никогда ей не была. Чуть приподняв подбородок, она вызывающе смотрела на нас.
– Ничего себе, вот это красотка! Принцесса Брунгильда прямо, валькирия! – подумал я про себя, а вслух сказал:
– Здравствуй, красавица! Мое имя Хельги Скогатт, сын Хельги. Кто ты, как тебя зовут и как ты попала к эстам?
– Я – Бажена, дочь Ратибора. Мой отец был хускарлом полоцкого конунга 6 Всеслава. Мои родители умерли, мне пришлось поехать к тетке в Альдейгью 7 , по дороге я со своей нянькой и холопами остановилась в деревне на ночлег, там на нас эсты и напали. Всех жителей деревни и моих сопровождающих они перебили, а меня забрали в полон, – коротко ответила она тихим голосом, используя в своей речи скандинавские слова, что я не мог не отметить. Видимо, сразу решила, что я нурманн.
6
Конунг – король, князь у скандинавских народов.
7
Альдейгья –
– Теперь я в твоей власти, Хельги Скогатт, но наложницей или твоей тир 8 не стану, лучше руки на себя наложу! – гордо вскинула голову Бажена, но в ее глазах читался страх.
– Не беспокойся, уважаемая Бажена, никто тебя неволить не станет, ты свободна, обещаю тебе! И даже предлагаю свою помощь и защиту, могу проводить тебя до города, если пожелаешь! – я приложил руку к сердцу и степенно поклонился.
Доброга нахмурился, но ничего не стал возражать, просто сказав, признавая ее право на свободу:
8
Тир – рабыня у викингов.
– Иди в дом пока, дочь дружинника Ратибора, помоги моей жене на стол собрать.
Бажена благодарно кивнула, соглашаясь на мое предложение, плавно развернулась и гордо пошла обратно в избу.
Ну какова красавица, а! Ее, связанную, только что из лодки вытащили, чуть в рабство не продали, а она права качает. Да, характер тот еще, не дай Бог такую жену. А я-то тоже хорош, попался сразу же, слюни распустил, повелся на красотку, помощь ей предлагаю, хотя сам тут ни черта еще не понял и ни в чем не разобрался. Но теперь все, назвался груздем, придется в город ее везти, тем более и сам туда собирался. Не сейчас, конечно, месяцок здесь покантуюсь, попривыкну, пооботрусь, язык и знания подтяну, с Доброгой и Варяжко плотно пообщаюсь, потом и дружинники их появятся, с ними познакомлюсь. Да и форму поднабрать бы надо, здесь времена суровые, чуть что – и башку снести могут на раз.
– С пленными давай поговорим, – предложил я Доброге.
– И то дело. Варяжко, тащи сюда первого.
Варяжко выволок из сарая одного из пленников, таща его за шиворот, и поставил перед нами, заставив того стоять на коленях.
– Кто такой? Как твое имя? Откуда пришли? – начал я допрос.
Эст, а это был тот, которого я оглушил первым в самом начале моей атаки, мотнул головой и сплюнул на землю.
– Ничего не скажу, нурманнский пес, хоть режь меня! – как будто харкнул он.
Я пока был как-то не готов резать и бить связанных людей, гуманизм двадцать первого века, видимо, не позволял мне этого, поэтому я перехватил руку замахнувшегося было Доброги, и попросил Варяжку привести следующего.
– Ты кто такой? Зачем пришли сюда? Будешь говорить?
Второй разбойник тоже оказался упрямым, да еще и попытался боднуть меня своей косматой башкой в живот, за что получил пинка от Доброги и свалился на землю, хватая ртом воздух.
Ладно, попробуем с третьим, тем, который сам сдался.
Варяжко уволок обоих эстов обратно в сарай и вывел последнего.
Сейчас я разглядел его получше. Молодой, лет двадцати на вид, эст был крепким высоким парнем, худым и жилистым, с покатыми плечами и длинными руками, светловолосый, с узким лицом и аккуратно подстриженной бородкой. Смотрел прямо, не отводя глаз, но без вызывающего выражения лица, без наглости. Короче, не так, как первые двое.
– Как твое имя? Кто вы такие и что сюда пришли? – продолжил я допрос, уже не надеясь на простой разговор.