Северный полюс
Шрифт:
Опустевшее поселение состояло из двух каменных иглу, двух собачьих конур и восьми складов птицы и ворвани. Все входы, как в иглу, так и в конурах, открывались прямо на юг; кровля иглу была частично разобрана, частично обвалилась. Материалы для постройки использовались те же самые, что и в ранее виденных нами хижинах эскимосов: каркас стен в основном состоял из больших костей, черепов, лопаточных костей и хребтов китов, моржей и нарвалов.
Результаты измерений этих жилищ приведены в рапорте Аструпа, поданном одновременно с моим.
Мы не нашли
Возле другой большой бухты мы увидели еще одно поселение эскимосов. Здесь было три каменных иглу; с двух кровли были сняты, а третий был подготовлен для зимовки.
Поначалу, когда мы увидели эти жилища с большого расстояния, мы не заметили признаков жизни, но подойдя ближе, почти к самому берегу, увидели человека, появившегося из-за находившихся неподалеку холмов,
Он был больше похож на какое-то животное, чем на человека. Эскимос не выказывал страха, а сошел прямо к берегу и помог нам пристать, смеялся и несколько раз принимался что-то говорить. Конечно, мы не понимали ни слова из сказанного. Вскоре появилась женщина с двумя детьми. Мы сели завтракать и предложили им поесть с нами. Им, как нам показалось, было приятно наше гостеприимство, они ели все, что мы давали, но из всей нашей пищи им понравились только кофе и бисквиты. То же самое, кстати, произошло и в следующем поселении.
После этого я попытался дать понять эскимосам, что мне было нужно. Я уже осмотрел каменные иглу, но не нашел в них абсолютно ничего ценного для нас.
Женщина исчезла на полчаса, а затем вернулась с темной шкурой. Она тотчас принялась делать унты, которые я обменял на нож.
Мужчина сказал, что у них нет больше шкур, что, очевидно, было правдой, учитывая состояние их одежды.
Пока женщина делала унты, Джибсон вместе с мужчиной отправились к гнездовью, которое находилось прямо под их жилищем.
Перед тем как идти спать, я попытался объяснить эскимосу, что мы уже провели одну ночь здесь, затем мы пригласили их отправиться с нами в нашем вельботе.
На следующий день я осмотрел иглу. В них было два кострища, Сажа на камнях указывала на то, что жители использовали эти места вместо очага.
Характерное и для других мест скопление костей и останков животных окружало иглу. Один, подготовленный для зимовки, был полностью очищен, покрыт мхом и подперт с наружной стороны небольшими камнями.
Позади каждого дома находилось несколько складов птицы и ворвани, но не было построек для собак. Все склады были пусты, за исключением одного, в котором было немного сала.
Я нашел три могилы, на расстоянии пятидесяти ярдов позади иглу, но скелеты были сильно повреждены, так что отыскал я их с большим трудом.
Когда мы сели в наш вельбот и приготовились отчалить, эскимосы, как казалось, не собирались ехать с нами, но после небольших раздумий мужчина вытащил свой каяк, посадил в него женщину и детей и затем пошел за своей собакой. Мы подумали, что убедили их и они поедут с нами, но
Обогнув мыс, мы увидели хижину и человека в каяке, плывшего навстречу.
Этот человек, казалось, был очень нам рад, лицо его просто сияло. Он привел нас к поселению, где в это время собрались жители: мужчины на берегу, женщины и дети рядом на скалах перед первым иглу.
Наши друзья из предыдущего поселения покинули нас. Мы позавтракали и снова поделились пищей с туземцами. Один из мужчин принес серую чайку и предложил ее нам.
После завтрака я пересчитал жителей деревни, их оказалось тринадцать.
Каждый мужчина имел каяк, гарпун, копье и птичью сеть, у двоих были луки и стрелы, а у нескольких – веревки и жилы нарвала. Их запасы сала и мяса, казалось, были свалены в одну кучу; нежирное мясо вялилось на веревках.
В первую же ночь эти люди доказали, что они не боятся белых и вполне нам доверяют. Около десяти часов вечера все мужчины стремительно запрыгнули в своих каяки и погнались за нарвалом, оставив своих жен и детей совершенно беззащитными. Около пяти часов утра они вернулись с нарвалом.
Именно здесь я заметил у туземцев то, что постоянно замечал с тех пор, а именно частые и продолжительные кровотечения из носа, причиной которых, по всей видимости, является возбуждение или напряженная физическая деятельность.
У них были две очень важные и бросающиеся в глаза физиологические черты, которые здесь особенно привлекли мое внимание. Они, по-видимому, были присущи этому народу; первая – чрезвычайно быстрое и свободное капиллярное кровообращение; вторая – очень развитая соединительная ткань, как у тюленя или моржа.
Для себя я также отметил характерные особенности поведения жителей этого поселения: заботливое отношение к охотничьим принадлежностям, внимание к мелочам, очень бережное и экономное отношение к железу и дереву.
Они сказали нам, что слышали свисток «Коршуна». Мы объяснили, где был наш лагерь, и что у нас в изобилии есть дерево и ножи.
Перед отъездом мы пытались убедить эскимоса по имени Михотиу отправиться с нами, но он медлил. Наконец, Михотиа и еще один житель этого поселения, Ангодоблау, последовали за нами в своих каяках. Иква и его жена, очевидно, не поняли нас и не собирались идти дальше. Мы уже добрались до зимнего поселения эскимосов, когда заметили, что забыли кое-что из своих вещей.
Аструп вышел на берег, чтобы снять размеры иглу, остальные же вернулись назад за забытыми вещами, при этом наши спутники в каяках нас покинули.
Я снова попытался убедить Икву ехать с нами. Он колебался, но затем согласился, забрал свои вещи и все, что мог взять взаймы, сложил их в наш вельбот и вместе со своей семьей отправился с нами.
Добравшись до места, отмеченного на карте под номером № 5, мы увидели два каменных иглу, но не решились сойти на берег, чтобы изучить их, так как боялись потерять наше «приобретение» – семью эскимосов.