Северный свет

Кронин Арчибальд Джозеф

— Только вы-то никогда не бывали в том зале в Блэкпуле. Ни в жизни не бывали. — После замужества Кора стала говорить гораздо правильнее, но сейчас, забывшись, в волнении снова перешла на жаргон с характерными интонациями своей юности.

— Я не из тех, кто увлекается танцами, — сказал Най. — Я просто слышал, что вы там работали.

— Кто это вам сказал?

— Один приятель.

— Разве у такой крысы могут быть приятели?

— Вы правы. — Леонард рассмеялся, точно она сказала ему комплимент. — Я довольно мерзкий тип. Никто меня

не любит. Это был скорее знакомый по профессии. Его зовут Хейнз. Вам это имя что-нибудь говорит?

— Нет, ничего. Ничегошеньки.

— А впрочем, не в этом суть, — небрежно заметил Леонард. — Просто я случайно был с ним в суде, когда вам выносили приговор.

Главный удар он припас напоследок, и удар этот оглушил ее. Все время она надеялась — надеялась, что он знает лишь самую малость. И сейчас весь ее боевой пыл сразу иссяк. Она прислонилась к дверному косяку — глаза у нее были большие и темные, они казались темнее обычного на ее побелевшем лице, которое вдруг стало совсем маленьким.

— Почему вы не оставите нас в покое? — сказала она, наконец, так тихо, что он едва расслышал. — У меня есть свои чувства, как и у всех людей, правильно? Чего же вы приходите и суете нос в чужую жизнь?

— Я репортер, моя дорогая.

— И поэтому вы считаете, что имеете право выставлять напоказ все человеческие слабости, несчастья и страдания? О, вы, конечно, здорово умеете рассуждать о нравственности, а сами-то как на этот счет?

— Но, Кора, ведь я еще не причинил вам зла… пока еще нет.

— Впервые в жизни я счастлива… здесь… у меня есть муж, о котором я могу заботиться…

— В таком случае он — счастливый человек, ему повезло. Должен признаться, я ему завидую. — Он многозначительно посмотрел на нее, но она, видимо, этого не заметила.

Она долго молчала, затем, пристально глядя на него, тихо, еле внятно спросила:

— Что вам надо?

На секунду Най почувствовал искушение. Чертовски лакомый кусочек, в доме — никого, а ее ненависть к нему лишь придала бы приключению большую остроту. Но нет, нельзя рисковать: ведь он приехал не для удовольствия, а ради дела, и притом очень важного.

— Мы только хотим, чтобы вы помогли нам, так сказать, договориться со стариком Пейджем, — небрежно заметил он. — Просто признались бы в нужное время и все.

Очень медленно она сказала:

— У вас не хватит наглости донести на меня, нет, не хватит.

— Ну, будьте же благоразумны. Кора. Ведь все может кончиться вполне благополучно. Если действовать спокойно, никто серьезно не пострадает.

— Теперь я вижу, — сказала она тоном, не поддающимся описанию. — Вы хороший, вы… в самом деле очень хороший.

Оба долго молчали, затем, так и не подняв на него глаза, она повернулась и медленно закрыла за собой дверь. На сей раз Най и не пытался помешать ей. Он постоял с минуту, почти уверенный, что она вновь откроет дверь, но поскольку этого не произошло, положил блокнот в карман и вышел за калитку. Он не прошел и десяти шагов, как лицом

к лицу столкнулся с молодым Пейджем. Дэвид инстинктивно отступил на шаг и, закинув голову, высокомерно посмотрел на Ная.

— Что вы здесь делаете? — обретя, наконец, дар речи, спросил он.

— Гуляю, — спокойно ответил Най.

— Вы были у меня в доме.

— Очень рад был бы там побывать, но, к сожалению, весь разговор проходил под открытым небом. Впрочем, не стоит расстраиваться. Доктор сказал, что морской воздух мне полезен.

— Вот что… — У Дэвида задергалась щека. — Я не знаю, что вам надо, но не желаю, чтобы вы тут шлялись.

— Каждый имеет право поступать, как ему заблагорассудится.

— Но вы не имеете права докучать моей жене.

— А кто же ей докучает?

— Вы — вчера на концерте.

— Боже мой, — сказал Най. — Да я и слова ей не сказал.

— Я не намерен состязаться с вами в остроумии, сэр. — Голос Дэвида поднялся на две октавы, его тощее тело, такое жалкое в коротких штанах, стоптанных туфлях и свитере, затряслось мелкой дрожью. — Я заявляю вам, что если вы будете приставать к моей жене, то я… я сверну вам шею.

— Побереги-ка собственную шею, приятель, — заметил Най и, презрительно махнув рукой, зашагал прочь. Совсем не к чему дальше препираться: Леонард не был особенно силен в наступательной тактике, да к тому же этот сумасшедший так сильно взволнован, что мог стать опасным.

Глава VI

Сердце у Дэвида стучало, точно молот; потрясенный, не в силах двинуться с места, он стоял и смотрел вслед Наю, спускавшемуся по пыльной извилистой дороге.

Эта неожиданная встреча словно громом поразила Дэвида: Най был у него в доме, и она, Кора, ждала его. Это было единственное, что он понимал, — все остальное расплывалось в его пылающем мозгу. Сознание того, что он стушевался перед этим неслыханным фанфароном и дерзким наглецом, хотя у него хватило бы физических сил растерзать противника, еще более усугубляло его горечь и гнев.

Но теперь хоть частица тайны была разгадана: Кора и Най знали друг друга давно и, должно быть, близко: Чем же иначе можно объяснить волнение Коры, поспешность, с какой было назначено свидание, наглую самоуверенность Ная? Он почувствовал, как сердце его сжимается от холодной, мучительной ревности. Почему она не доверилась ему? Ее необычная скрытность, жалкая попытка делать вид, будто ничего не произошло, были всего страшнее. Другой на его месте — человек не столь легко уязвимый — обязательно потребовал бы объяснения. Но он не такой, лак все, и некий внутренний голос, к которому он обычно прислушивался, запрещал ему это. Если Кора не хочет говорить, он не станет ее расспрашивать. Конечно, она и знать не должна, что он встретил Ная: она делает вид, будто ничего не случилось, — что ж, он будет вести себя так же, пока она сама, по доброй воле, не раскроет ему свое сердце. Приняв такое решение, он медленно направился к дому.