Северный ветер
Шрифт:
– Что это вы здесь устроили!- раздраженно бросил Эдвин, оглядывая окружающих его людей.
– В такой-то час?
– Эдвин?- воскликнул кто-то из бывших повстанцев.
– Чего приперся? Случилось что?
– Случилось. Мой старый знакомый принес дурные вести,- твердо ответил старый бард и, подойдя к ди Нери, громко произнес: - Конунг Агмунд взял Латцпорен. И как отсюда следует вскоре будет в Эйкдаме.
Песнь 11. Северный ветер, несущий смерть
–
– Куда прешь, карга!- возмутился бородач.
Ян изумленно вертел головой, пораженный тем, насколько может измениться город за считанные минуты. Страх и паника витали в воздухе, куполом накрывая Эйкдам.
– Эй, пошевеливайся!- дородная дама толкнула Яна корзиной с яблоками и побежала дальше по улице.
Бард тяжело вздохнул. Увернувшись от еще одной женщины, несущейся прямо на него, он свернул в переулок. Быстро, насколько это возможно в условиях творившегося вокруг хаоса, юноша прошел мимо десятка домов и вновь свернул.
Через несколько минут опасного для жизни путешествия он оказался перед двухэтажным домом с вывеской «Юридические услуги ван дер Веттелика». Поднявшись на крыльцо, юноша замер, не решаясь постучаться.
– Мама! Мама! Ян пришел!- услышал он голос сестры и, подняв глаза, увидел улыбающуюся в окне мордашку. Петра спрыгнула вниз и исчезла из виду. Вскоре за дверью послышался радостный топот, и она отворилась.
Девочка, как кошка, прыгнула с порога и повисла на шее брата, крепкими объятьями сдавив его шею. Ян нежно прижал ее к груди, гладя по голове. Подняв взгляд, он увидел мать. Джоанна остановилась недалеко от двери. Она смотрела на своего старшего сына любящими глазами. В этих глаза Ян, к собственному сожалению, заметил тень грусти и неуловимой тоски.
– Мама...- тихо прошептал он, вместе с повисшей на шее сестрой делая шаг вперед.
– Прости меня мама... Я... Должен был прийти раньше, но не посмел... Ведь ты столько пережила из-за меня...
– Глупости!- всплеснула руками женщина и поддавшись вперед обняла сына.
– Я рада, что с тобой все в порядке,- бард чувствовал, как дрожит голос матери, видел, как из ее глаз текут слезы.
– Я не злюсь на тебя, Ян. Ведь ты делал доброе дело! Я горжусь тобой!
– Но ведь тебе было больно!
– Материнство всегда сопровождается болью!- улыбнувшись, она посмотрела ему в глаза и, чмокнув в лоб, продолжила: - Но вместе с ней приходит и огромная, ни с чем несравнимая любовь. Давай, Петра, слезай с брата, а то шею ему оттянешь.
Девочка нехотя спрыгнула на пол и схватила Яна за руку.
– Я тебя никуда больше не отпущу!- авторитетно заявила она.
– Боюсь, дочка, придется,- услышал бард мужской голос и опасливо поднял глаза.
Йозеф и Руперт ван дер Веттелик спускались вниз по лестнице. Отец шел первым, по своему обыкновению, имея грозный и насупившийся вид. Его младший сын немного отставал, но в отличие от главы семьи был бодр и весел. Когда Йозеф остановился, мальчик обогнул его и, подбежав к брату, протянул руку. Ян ответил на рукопожатие.
– Мог бы явиться и раньше,- сухо заявил старший ван дер Веттелик.
–
– Не думай, что я простил тебе то, что случилось с матерью!
– Йозеф!- с упреком начала женщина, но тот жестом велел ей замолчать.
– Но ты мой сын. Я не отрекаюсь от тебя. Цени это.
– Я ценю все, что ты делаешь для меня, отец,- потупив взор, ответил Ян.
– Ой не ври,- махнул рукой мужчина и впервые за долгое время улыбнулся, глядя на своего старшего сына. Пусть мимолетно, пусть едва заметно, но улыбнулся.
– Джоанна, собирай на стол. Нечего у дверей стоять. А ты,- он указал пальцем на Яна,- приведи себя в порядок и собирай вещи, чтобы быть готовым покинуть город.
Повинуясь указу мужа, женщина с детьми, которые вызвались помогать, отправилась на кухню. Йозеф, посмотрев немного на Яна, скрылся в кабинете. Бард неловко улыбнулся и направился в свою комнату. Как и прежде, она совершенно не изменилась. Мать убирала ее вместе с остальными комнатами, не оставляя ни единой пылинки даже в самых дальних углах.
Как и прежде, Ян не смог ничего себе выбрать из старой одежды и остался в привычном потертом камзоле. Все было как тогда, когда он только вернулся в Эйкдам, когда не знал Руда, не обладал Даром и ничего не слышал о Поющем братстве. Все так же, кроме одного.
Ян посмотрел на свою кровать и вспомнил, как здесь спал Мьёль. Круговорот событий не позволял ему осознать, что он лишился родственной души. И не одной.
Он бухнулся на кровать и уткнулся лицом в подушку.
– Они будут счастливы!- убеждал себя бард.
– Обязательно! Уверен, Мьёль вернулся домой на Поля Духов, а Руд встретил Розамунду... да! Точно! Я знаю, им всем будет хорошо! Руд и Рози будут любить друг друга всю жизнь! А я буду рад, что близкие мне друзья обрели счастье! Ведь так и нужно! Так и должно быть! Мое счастье в том, что они счастливы! А моя любовь - моя музыка! Вот только почему же так... больно...
Он не заметил, как задремал на мокрой от слез подушке. Ему ничего не снилось. Розовое, облачное спокойствие и безмятежность. Мир для одного него. Где нет боли, нет страданий, нет ничего...
– Ян,- услышав стук в дверь, бард подскочил на кровати.
– Ян, милый,- звала мать,- спускайся к столу.
Быстро умывшись и поправив камзол, он спустился вниз. Все уже сидели за столом. Ян уселся на свое место, где его уже ждал аппетитный окорок и жареные овощи.
– Ешьте хорошо, дети!- назидательно произнесла Джоанна.
– Завтра с утра нас всех ожидает долгий путь.
Несмотря на голод, Ян больше смотрел на своих родных, нежели ел. Так приятно было вновь ощутить тепло семейного ужина.
– Жуй давай!- велел Йозеф, обращаясь к своему старшему сыну,- Ты уже собрал вещи? Нужно пораньше лечь, чтобы хорошо выспаться.
– Я... Я не поеду,- твердо произнес бард.
Четыре пары глаз изумленно уставились на него. Петра бросила ложку и, соскочив с места, подбежала к Яну, схватив того за руку:
– Что ты такое говоришь, братик!- залепетала она.
– Мы все вместе поедем! С остальными горожанами, подальше от злых северных людей!