Северо-Запад
Шрифт:
Ограждение по всему периметру было оцеплено вооруженными людьми и мутантами, которые, правда, особо близко к нему не подходили. Оно и понятно, склад вроде и небольшой, а рванет — никому мало не покажется. Хотя Иван верно сказал: по идее, особенно опасаться нечего. От нефтехранилищ заправка расположена далеко, от оружейных складов тоже. Да и конструкция подземелья позволяет надеяться, что после взрыва потолок не просядет — умели строить предки…
Прямо напротив ворот улеглись два пулеметчика из обслуги, направив на запертые двери склада стволы пулеметов Калашникова образца шестьдесят первого года. Грамотно
— Какие у них требования? — подойдя, спросил я у Ивана, который, преисполненный собственного достоинства, стоял дум великих полн, сжимая в руках «нулевый» автомат складского сохрана. И куда подевался робкий работяга из обслуги? Прям хоть памятник из него лепи герою-освободителю крепости от злых и коварных мутантов.
— Никаких, — пожал плечами Иван. — С полчаса назад высунулся один обвязанный взрывчаткой, посмотрел на нас и ушел обратно. Я так думаю, что хрен бы с ней, с этой заправкой. Мы б давно ее из пулеметов прочесали, да все-таки боязно как-то. Вдруг потолок просядет, а ребятам потом чини…
«Ишь ты как заговорил, — усмехнулся я. — Не „нам“ чини, а „ребятам“. Типа, начальству потолками заниматься не положено. Ладно».
— Не стрелять, — коротко бросил я. Но потом на всякий случай добавил: — Ион, Ррау, Грок, — вы остаетесь за старших.
Косматые нео довольно ухмыльнулись, синхронно показав острые клыки. Ион улыбаться не стал, лишь коротко кивнул, передернув затвор своего АКМ. Никто из обслуги даже не вякнул — мутантов они явно опасались, а особенно полулюдей-полугорилл, вооруженных окровавленными автоматами.
А я, поправив пояс со своими ножами, неторопливо пошел к заправке, наблюдая, как двигаются тени в двух маленьких окошках, находящихся возле двустворчатых дверей, лишь немного не дотягивающих размерами до определения «ворота».
За мной следили. И уж конечно, подстрелить могли запросто. Думаю, не только взрывчаткой, но и огнестрелом осмы запаслись изрядно, прежде чем запереться в хранилище. Но, видать, судьба у меня сегодня такая — разгуливать в одну харю там, где разумные люди отсиживаются в окопах.
Я подошел к дверям и остановился. Прошло секунд тридцать, прежде чем одна из створок приоткрылась, и в ней показалась голова осма.
Голова была сильно б/у. Кожа на лысом черепе почти бесцветная и в морщинах, клювовидные, окостеневшие губы сточены на две трети и покрыты мелкими трещинками, того и гляди рассыплются…
— Чего тебе? — проскрипел старый осм.
— Со старшим хочу поговорить, — сказал я.
— Ну я старший.
Я покачал головой.
— Ты не старший, ты старый. И решения принимаешь не ты.
— Тот, кто их принимает, скоро отправится в Край вечной войны.
— Отведи меня к нему, пока он не начал свой путь, — попросил я.
Осм покосился на мои ножи, но, видимо не сочтя их серьезным оружием, кивнул.
— Пошли. Но учти — я хоть и стар, но пока не разучился подмешивать кислоту в черное облако.
— Учту, — кивнул я, вспомнив судьбу караульного, в которого Ург плюнул своим облаком.
Внутри
В жуткой тесноте складского помещения колыхалась живая масса. Не всем хватило места на полу, и многие осмы жались вдоль стен — прислониться все-таки лучше, чем просто стоять. Но старик коротко рыкнул — и мутанты тут же расступились, образовав узенький коридор.
Я шел между ними, ловя лютые, полные злобы взгляды желтых глаз. От осмов несло одуряющей вонью несвежего мускуса, дерьма и мочи — нужду они были вынуждены справлять под себя. Но это сейчас не главное, будем живы — переживем. Главное, что на многих осмах были надеты пояса с заткнутыми за них динамитными шашками. Также на многих поясах я заметил подсумки, набитые гранатами. Если все это рванет и сдетонирует… да нет, пожалуй, ничего особенного не случится. Я, конечно, не сапер, но по прикидкам вряд ли противопехотные «эфки» смогут нанести серьезный ущерб толстенным бетонным сводам подземного города. Наверняка строители предусмотрели всевозможные нестандартные ситуации и строили гигантский комплекс с солидным запасом избыточной прочности, почему он и простоял столько времени. Другое дело, что бетонный забор от такого взрыва однозначно сложится как картонный, и от нашего воинства останутся рожки, ножки и немного паленой шерсти. Про себя я уж молчу, ибо до взрыва могу и не дожить, задохнувшись в местных ароматах.
Тем временем старик подвел меня к большой куче тряпья, на которой лежали шестеро раненых. После боя зрелище всегда жуткое и безысходное, к которому, увы, на войне привыкаешь достаточно быстро.
Крайний осм был изуродован страшнее всех. Левая рука оторвана, из-под бинтов виднеются участки тела, обожженные до черноты. Не знаю, как у этого вида с регенерацией, но человек с такими ранениями точно не жилец. И человеку проще — от нереальной боли в подобных случаях мозг просто выключается, погружая несчастного в блаженный омут беспамятства. А этот осм находился в сознании…
Одна пустая глазница раненого была обуглена и намазана какой-то зеленой дрянью. Зато второй чудом сохранившийся глаз смотрел на меня внимательно и вполне осознанно. Правда, в нем не было больше внутреннего огня, свойственного фанатикам-смертникам. Неистовое пламя сменила чернота потухшего костра, свойственная тем, кто уже видит перед собой дорогу в Край вечной войны.
— Здравствуй, Ург, — сказал я. — Я выполнил обещание и вернулся.
— Я знал… — прошептал умирающий, едва заметно шевельнув почерневшими осколками губ. — Я знал… но не думал, что так скоро… Зачем ты пришел… сюда?
— Я не воюю… с женщинами и детьми, — сказал я, проглотив «с самками и с их детенышами». Мутант, умеющий держать слово и имеющий понятие о воинской чести, в моем понимании это уже человек. — Также я не убиваю стариков и раненых, если они не пытаются убить меня, — добавил я. — Поэтому я предлагаю твоему народу долю от добычи и свободу уйти отсюда куда захочется. Если они решат вернуться в Москву, я договорюсь, чтобы их пропустили через заставу на мосту.
— Как велика доля? — встрял в беседу стоящий рядом старик, аж задрожав от возбуждения. И, тут же поняв свою ошибку, попятился под взглядом Урга.