Сеятель у порога
Шрифт:
Клод вздохнул. Помолчал, давая возможность переварить Андрею, свалившуюся на него информацию. Потом сказал:
– Теперь понимаешь, почему тебя держат здесь и не посвящают в происходящие события и наши планы?
– Да уж....
Андрей прислонился спиной к стене, прикрыл глаза и попытался протестировать свой организм. Особенно, мысли, чувства и желания. Ничего несвойственного для себя, привнесенного извне, не обнаружил. Ладно. Будем продолжать жить, но помнить, что, возможно, теперь он представляет собой бомбу замедленного действия, готовую взорваться
– Так ты навестил меня только для того, чтобы сообщить об этой штуке у меня в голове?
– Нет, не только, - видно было, что Жерар колеблется, решая, говорить, или нет дальше.
– Ну, говори уже, - подбодрил его Андрей.
И Клод решился.
– Наши хотят уничтожить объект.
– Маньяки, - в сердцах выпалил Горелов.
Потом, подумав, добавил:
– Но, это не так просто, насколько я понимаю.
– И тем не менее. Бобков рассказал, что лучевые генераторы пробили его защиту. Сейчас сюда стягиваются, все имеющиеся у нас, установки. Это больше пятисот единиц. Ударить они могут с большого расстояния, недоступного для ромбоидов сеятеля. Боюсь, что одновременного залпа такого количества генераторов он не выдержит.
– Возможно...
Андрей задумался. Угроза сеятелю была вполне реальна. Насколько он понимал. Вот только....
– А зачем ты мне все это рассказал? Ведь, если пришельцы, действительно, могут слышать и видеть все, что слышу и вижу я, они и сеятель могут каким-то образом подготовиться к вашей атаке.
– Это было бы замечательно.
– Не понял.
– Видишь ли, не все сотрудники Службы согласны с решением руководства. А до широкой общественности его вообще запрещено доводить. Потом просто поставят перед свершившимся фактом.
– Точно - маньяки. Опять же, если уничтожить не удастся, ты представляешь, что может натворить взбесившийся сеятель в нашей системе, тем более, раненый? А мои люди, которые остались внутри него? И, кроме того, ведь это, так давно ожидаемый первый контакт! Вам же этого никогда не простят!
– О чем и речь, - кивнул Клод.
– Я же сказал - далеко не все согласны с этим. И я представляю эту группу несогласных. Так что прямая трансляция из твоего мозга на сеятель, о грозящей ему опасности, нас вполне устроит.
– Понятно...
– протянул Андрей.
– А что, здесь разве нет прослушки? Ты так открыто говоришь обо всем об этом?
– Есть, конечно. И видеонаблюдение тоже. Но сейчас на экраны и динамики операторов идет запись картинки и звука твоего сна. Не забывай - я здесь начальство.
– Понятно. А если никакой трансляции на сеятель нет, что тогда? У вашей группы несогласных есть другие варианты предотвратить расстрел пришельца?
Клод смущенно потеребил мочку уха. И неуверенно произнес:
– Вообще-то нет. Мы уверены, что сведения через тебя обязательно поступят адресату. Сеятель поймет, что ему здесь не рады и уйдет из системы.
– Не разделяю этой вашей уверенности. Опять же - контакт в этом случае не состоится.
–
– И что, ты, сказав мне все это, сейчас просто встанешь и уйдешь?
– Ну да, - в голосе Жерара слышалось искреннее недоумение.
– А что еще? Долго мне здесь оставаться нельзя, сам понимаешь.
– Ну да, ну да, - рассеянно пробормотал Андрей.
Голова его в это время была занята выбором вариантов дальнейших действий. Понятно, что если не сейчас, то больше возможности вмешаться в события ему не представится - вырваться из бокса вряд ли получится. После перебора вариантов остался один - взять в заложники Клода и попытаться добраться, прикрываясь им, до центрального поста базы. Там отправить сообщение в эфир, о готовящемся преступлении. А дальше - как Бог даст. Может кто-то, что-то и успеет сделать. Авантюра? Более чем, но бездействие в такой ситуации - еще хуже.
Клод, тем временем, решивший, что все сказано, поднялся и, видимо, собрался сказать, что-то на прощание. Не успел. Прямо из сидячего положения Андрей метнулся, к не ожидающему ничего подобного Жерару, и нанес ему удар, собранными щепотью пальцами в точку за ухом, мудреного китайского названия которой, никогда не мог запомнить. Мягко приземлившись, он успел подхватить падающего Клода и осторожно положил его на пол.
– Извини, друг, но другого выхода у меня не было, - скорее, для себя, чем для бесчувственного Клода, прошептал Андрей.
Так, вроде, получилось тихо. Теперь - охрана. Когда Жерар заходил в бокс, Горелов обратил внимание, что двое охранников, несущих службу в коридоре, откинули шлемы скафандров за спину. Отлично. Андрей вынул из кобуры на поясе, лежащего в отключке Клода, парализатор и подошел к выходу. Потом резко отодвинул дверь и выскочил из бокса, сразу уходя в глубокий сед. Охранники стояли слева по коридору метрах в пяти. Сориентировались, надо отдать должное, мгновенно, но им нужно было перевести парализаторы, висящие на плечах, в боевое положение, а Горелов уже начал стрелять. Три выстрела - два в первого и один во второго, в открытые для ампул парализатора лица, и охранники, громыхнув броней, рухнули на пол. Слава Богу - в глаза, вроде, не попал.
Андрей, замерев, прислушался - не прибежит ли на шум подмога. Гулко бьющееся сердце, мешало воспринимать звуки. Минута, другая, никто не появлялся. Горелов перевел дух. Что ж, начало неплохое. Хорошо бы и дальше все так шло. Дальше! Он представил, что еще ему предстоит сделать и констатировал вслух:
– Авантюра!
Однако, сказав 'а', нужно говорить и 'б'. Андрей затащил в бокс бесчувственных охранников, сноровисто разоблачил одного из них и надел на себя его бронескафандр. Пистолет сунул в кобуру на бедре, на плечо повесил тяжелый парализатор. Потом подошел к Клоду, присел рядом с ним, с таким расчетом, чтобы тот не смог дотянуться до его открытой головы. Потом помассировал точку под его правой скулой. Глазные яблоки француза под закрытыми веками едва заметно дрогнули.