Сеятели для звезд

Блиш Джеймс Бенджамин

Но все стало ясно, когда Свени прочитал надпись над дверью шлюза. Она гласила:

Лаборатория пантропологии — 1

Опасно! Не входить!

В порыве паники Свени попятился от люка, словно человек, которого ищет полиция, и который отпрыгивает в сторону при виде надписи «50 киловольт». Ему это сразу напоминает об электрическом стуле. Теперь все стало ясно. С термодинамикой тоже было в порядке, просто Свени оказался внутри громадного холодильника. Насосы действительно были тепловыми насосами. И их гофрированные трубы не покрылись

изморозью только потому, что в атмосфере Ганимеда не было водяных паров. Насосы переправляли тепло из воздуха через каменную стену в лабораторию.

Не удивительно, что лаборатория была изолирована от остальной части лабиринта воздушным шлюзом и Рулману пришлось одеть скафандр, чтобы войти.

По ту сторону шлюза было жарко. Слишком жарко для адаптанта. Но для КАКОГО адаптанта?

Зачем Рулману здесь лаборатория пантропологии? С этим давно должно быть покончено. Но то, что происходило в лаборатории, явно было чуждо условиям Ганимеда, равно как и эти условия были чужды и враждебны земным.

А относится в Б, как Б к чему? С? Или А?

Неужели Рулман, несмотря на невозможность такого проекта, пытается переадаптировать людей колонии к земным условиям?

Определенно, по эту сторону камеры должны быть индикаторы, с помощью которых можно получить информацию о параметрах среды внутри лаборатории. Они нашлись в небольшом, прикрытом сверху козырьком углублении, которое Свени поначалу не заметил. Циферблаты показывали:

Температура по Фаренгейту: 59

Давление в миллибарах: 614

Точка росы: 47

Давление кислорода, мм. рт. столба: 140

Некоторые из показателей ничего не говорили Свени, он никогда раньше не сталкивался с обозначением давления в миллибарах и не знал, как рассчитывать влажность воздуха по точке росы. Со шкалой по Фаренгейту он был смутно знаком, но настолько смутно, что уже забыл, как переводить градусы Фаренгейта в градусы Цельсия.

Но…

«Давление кислорода»!

Только для одной планеты, только для нее одной этот показатель что-то означал.

Свени повернулся и бросился прочь.

5

К тому времени, когда он достиг кабинета Рулмана, он уже не бежал, хотя по-прежнему тяжело дышал. Чувствуя, что не сможет вернуться обратным путем поверх лаборатории, где опять почувствует накатывающее волнами тепло, он направился в противоположную сторону, мимо гигантских теплообменников. Всего ему пришлось пробежать мили три, и по пути он совершил еще несколько открытий, потрясших его не меньше, чем первое.

Свени даже не был уверен, в здравом ли он пребывает рассудке. Но он должен был выяснить все до конца. Теперь самым главным был ответ на один вопрос — разрушение или прочное обоснование его надежды, с которой он так долго жил.

Рулман уже был в кабинете, и его почти непробиваемым кольцом окружали помощники. Свени протиснулся вперед, крепко сжав зубы.

— На этот раз придется задраить все люки, — говорил Рулман в микрофон. — Фронт давления слишком крут, и мы не

можем полагаться на наружные шлюзы. Займись инструктажем, чтобы каждый знал, что ему предстоит делать, как только прозвучит сигнал тревоги. Опасайтесь попасть в ловушку между двумя закрывшимися шлюзами. В этом году непогода может начаться совершенно неожиданно, мы и глазом моргнуть не успеем.

В ответ послышалось неразборчивое бормотание, и динамик отключился.

— Халлам, как дела с уборкой урожая? Осталось меньше недели, ты это знаешь.

— Да, доктор Рулман, думаю, мы успеем.

— И, пожалуй, еще… А, привет, Дональд. Что с тобой? Вид у тебя неважный. Как видишь, я немного занят, поэтому постарайся покороче.

— Я постараюсь, — сказал Свени. — Если бы я смог поговорить с вами с глаз на глаз, то смог бы уложиться в один вопрос. Всего несколько секунд.

Рыжие брови Рулмана удивленно поднялись, он внимательно посмотрел в лицо Свени и медленно поднялся.

— Тогда перейдем вот сюда, в эту дверь. Итак, молодой человек, выкладывайте. Надвигается ураган, и времени остается очень и очень мало.

— Хорошо, — сказал Свени, глубоко вздохнув. — Итак, возможно ли трансформировать адаптанта в нормального человека? Нормального земного человека?

— Я понял, ты побывал на тех этажах, — сказал наконец ученый, постукивая пальцами по подбородку. — И по твоему вопросу я понял, что Ширли Леверо почему-то оставила тебя в полном неведении относительно некоторых вещей. Твое образование, гм, вспоминается затертая фраза оставляет желать лучшего. Но об этом мы пока не будем.

Ответ на второй вопрос — в любом случае — НЕТ! Ты никогда не сможешь нормально жить ни в каком другом месте, кроме Ганимеда. И скажу тебе еще кое-что, о чем должна была сказать тебе мама: ты должен быть чертовски этому рад.

— Почему я должен быть этому рад? — почти равнодушно спросил Свени.

— Потому что, как и все обитатели этой колонии, имеешь тип крови «джей» плюс. Это факт, который не скрывали от тебя с самого первого дня, но на который ты почему-то не обратил внимания. Или не понял его особого значения. Такая кровь ничего опасного для тебя не несет, но только здесь. На Ганимеде. Земные люди с кровью этого типа предрасположены к заболеванию раком. Рак для них так же опасен, как рана для гемофилика, который страдает несвертываемостью крови и может умереть от пустяковой царапины.

Заметь, что если бы ты каким-то чудом превратился в обыкновенного земного человека, Дональд, это стало бы твоим смертным приговором. Поэтому я и говорю, что ты должен радоваться, что этого никогда не случится. Чертовски радоваться!

6

Метеорологический кризис на Ганимеде — хотя только благодаря своим обитателям он и получил такое название, не будь на Ганимеде колонии, все прошло бы незамеченным — достигает своего максимума и расцвета примерно раз в одиннадцать лет и девять месяцев, когда Юпитер и его многочисленная семья из пятнадцати спутников ближе всего подходит к Солнцу.