Сейчас и навечно
Шрифт:
Чуть больше года назад. Летняя поездка в Вегас. Поцелуй в такси, который привел к опьяняюще страстной ночи в кровати Молли в ее крошечной квартирке и ее слабым заверениям, что она принимает таблетки. А потом я оказался внутри нее, не позаботившись хоть о какой-нибудь защите.
Слова сами собой вылетели из моего рта:
– Дерьмо.
Молли издала нервный смешок и перевесила большую, переполненную нейлоновую сумку на другое плечо.
– Ну вот мы и пришли, – сообщила она и привстала на носочки, чтобы
Я вышел за порог и закрыл за собой дверь. Музыка и смех оборвались на полуслове, стали приглушенными. Мой взгляд метнулся к малышу, завернутому в потрепанное одеяло с желтыми плюшевыми мишками и пятнами грязи на нем. Сердце колотилось о грудную клетку, словно в огромный барабан.
– Что… что ты здесь делаешь?
– Я была в городе, – сглотнув, ответила Молли, стараясь не смотреть мне в глаза. – Хотела познакомить тебя.
– Познакомить меня…
Молли снова сглотнула и посмотрела на меня так, будто ей это стоило всех усилий.
– Могу я войти? Мы можем… поговорить? Всего одну минуту. Я не хочу портить тебе вечеринку.
– Поговорить…
Шок превратил меня в тупицу. Я был выпускником, произносившим прощальную речь перед всем классом в Калифорнийском университете; сейчас – студент-отличник юридической школы Гастингса, и вот я вынужден повторять как попугай последнее, что услышал. Мой взгляд вновь метнулся к ребенку, чье лицо было скрыто под одеяльцем.
«Познакомить меня. Черт возьми».
Я моргнул и встряхнул головой.
– Да, э-э… конечно. Входи.
Я забрал у Молли сумку, и моя рука дрогнула от ее веса. Повесив ее на свое плечо, я повел Молли через толпу злодеев в свою спальню, расположенную рядом с кухней. В комнате было темно, и я включил свет. Прищурившись, Молли огляделась.
– Хорошая комната, – сказала она. К ее джинсам налипла грязь, а один из карманов куртки был вывернут наизнанку. Это было похоже на костюм бездомной девушки с ребенком, а не злобной медсестры или ведьмы. – Дом просто отличный. Такой огромный. – Она присела на край кровати, покачивая ребенка на руках. – Ты тоже хорошо выглядишь, Сойер. Учишься в юридической школе, да? Собираешься стать адвокатом?
– Ага, – я коротко кивнул.
– На твоей страничке в «Фейсбуке» я прочитала, что ты собираешься работать на федерального судью после выпуска. Это большое дело, да? Типа отличная работа.
– Надеюсь, – сказал я. – Но пока у меня нет работы. Надо сперва закончить учебу. Сдать экзамен на адвоката, а потом судья должен выбрать меня.
Я уже ощущал на себе невероятное давление. Мой взгляд наткнулся на ребенка, и во рту пересохло.
– Звучит неплохо, Сойер, – проговорила Молли. – Кажется, у тебя действительно все хорошо.
– Вроде нормально. – Я сделал
– Ее зовут Оливия, – сообщила она, перекладывая ребенка на другую руку. – Красивое имя, правда? Я хотела, чтобы оно звучало… по-умному. Как ты.
В животе образовался комок, а ноги кололо от желания вскочить и бежать без оглядки… Но вместо этого я рухнул на кровать рядом с Молли, словно магнитом притянутый к свертку у нее в руках.
– Оливия, – пробормотал я.
– Да. И она умная. Умнее своего возраста. Она уже умеет держать головку, и все такое.
Молли стянула одеяло с лица младенца, и у меня перехватило дыхание. Я увидел круглые щечки, крошечные пухлые губки и закрытые глаза. От Молли несло выпивкой, как и от меня – из-за «особого» пунша, приготовленного соседом. Но Оливия пахла чистотой, детской присыпкой и чем-то сладким, что, наверное, присуще только младенцам.
– Она красивая, да? – спросила Молли, нервно поглядывая на меня. – Похожа на тебя.
– Похожа на меня…
За моей дверью гремела вечеринка, но слегка приглушенно. Гости смеялись, выпивали и, вероятно, трахались. Как и я тринадцать месяцев назад.
– Ты уверена, что она?.. – Я не смог закончить свой вопрос.
Молли быстро кивнула головой.
– Она твоя. На сто процентов, – и прикусила губу. – Хочешь ее подержать?
«Господи, нет!»
Руки раскрылись сами собой, и Молли вложила в них малышку.
Я пялился на Оливию, желая, чтобы крохотные черты лица стали более узнаваемыми. Хоть какая-нибудь подсказка или наследственный шепот, что она действительно моя. Но девочка не была похожа ни на меня, ни на Молли. Самый обычный ребенок.
«Мой ребенок?»
Молли фыркнула, и я приподнял голову, увидев, как она улыбается нам с Оливией.
– Так естественно, – мягко сказала она. – Я знала, что так и будет.
Я снова взглянул на младенца, проглотив целый ком нахлынувших эмоций.
– С-сколько ей?
– Три месяца, – ответила Молли и ткнула меня локтем. – Помнишь ту ночь? Довольно дикая, да?
Я вскинул голову вверх.
– Ты сказала мне, что принимаешь таблетки.
Она вздрогнула и заправила прядь волос за ухо.
– Так и есть. Они не сработали. Иногда такое случается.
Я недоверчиво посмотрел на нее, а потом мой взгляд снова вернулся к ребенку. Девочка зашевелилась во сне, и ее маленький кулачок коснулся подбородка. Одна половина моего непробиваемого сердца словно затаилась перед надвигающимся штормом, выстраивая стены и укрепляя оборону, потому что не доверяла происходящему. Другая же восхищалась крошечными движениями малышки, словно маленьким чудом. Мне хотелось смеяться, плакать и кричать одновременно.