Сэйдж
Шрифт:
Джим вдруг обнаружил, что постоянно думает о Сэйдж, беспокоится о ней. Прошло почти три недели с того дня, когда она уехала, а он постоянно спрашивал себя по несколько раз на день, появился ли у нее уже мужчина. То он говорил себе, что Сэйдж не из тех женщин, которые ложатся в постель с мужчиной после недели знакомства, в следующее мгновение Джим напоминал себе, что она была такой раньше, до того, как они познакомились. Теперь, зная о том, сколько удовольствия может ей принести физическая любовь, возможно, ей захочется как можно скорее получить удовлетворение.
Однако, была еще одна вещь, которая
Но чаще Джим видел Сэйдж в своем новом доме, расставляющей мебель, готовящей еду. И Дэнни вместе с ними, их сын, объезжающий с ним ранчо, помогающий пасти стада.
Каждый раз, когда у него появлялись подобные мечты, Латур злился на себя, обзывал последним идиотом и даже крепче. Однако, следующей ночью все повторялось вновь, его посещали те же видения. Он уже ненавидел эти ночи, свой новый дом, охапку сена, на которой лежал. И как бы ни снилась ему Сэйдж, хозяйкой, возлюбленной или просто далекой знакомой, наутро Джим просыпался в ужасном состоянии, уставшим, неудовлетворенным, слегка растерянным. Ему порой казалось, что он медленно сходит с ума.
Чтобы одолеть назойливые воспоминания о Сэйдж, Джим с головой уходил в работу, старался везде успеть, но дом для рабочих был уже закончен, и парни переселились в него, столовая тоже близилась к завершению, а повар готовил отлично.
Латур часто вспоминал тот день, когда была доставлена заказанная им плита. Он начал было помогать устанавливать ее. Но после того, как Джесси несколько раз врезался в него, терпение повара лопнуло, и тот взмолился, причем мольбы больше походили на рычание: «Босс! Неужели у тебя нет больше никаких дел?»
Джим намек понял и полностью переключил внимание на строительство своего дома. Он решил оказать помощь строителям, возводившим крышу. Полчаса плотник худо-бедно держался, а потом сказал примерно то же, что и Джесси, но только более прямо: «Латур, почему бы тебе не убраться к дьяволу с моей дороги? Хватит путаться под ногами! Проваливай и помогай кому-нибудь еще!»
Единственно, ковбои приветствовали Джима, и среди них он отдыхал душой. Гоняясь в течение двенадцати часов за упрямыми, подвижными и круторогими животными, мужчина настолько выматывался, что засыпал, как только заворачивался в свое одеяло.
Работники Джима нарядили его для работы погонщиком из своих запасов. Они дали ему мягкую шляпу с загнутыми назад полями, пару прочных шерстяных штанов, у которых на заду и с внутренней стороны бедер была нашита оленья кожа. Как объяснили Латуру ковбои, без такого приспособления седло очень быстро перетерло бы ему всю материю, а заодно и то, что под ней.
Один парень подарил Джиму куртку с глубокими карманами, чтобы не тратить время и не лазить в карманы штанов, когда сидишь в седле. А Клем Троубридж отдал ему высокие, до колен, сапоги, которые предохраняют
Повар продолжал готовить очень вкусные, обильные блюда, так что тут все было тоже нормально. Джим, вообще, велел, чтобы на харчах никто не экономил, и Джесси, что называется, поймал хозяина на слове. Каждое утро, на заре, прежде чем парням выезжать на работу, они получали на завтрак бекон и гренки или оладьи. А вечером, когда ковбои, загнав скот в загон, возвращались, на ужин их ждало или жаркое, или отбивные, или тушеное мясо. Джесси выпекал прекрасный хлеб, готовил отличный крепкий кофе, а печенье и пироги были выше всяких похвал. Однако, Джим Латур об этих завтраках не жалел, так как прекрасно знал, что даже не будь всего остального, ковбои будут работать на него из-за того, что у них всегда есть хорошая пища, и ее много. Хорошо известно, что ковбои всегда ценили хорошую еду даже выше приличной платы.
Однажды вечером, когда все сидели с полными желудками, умиротворенные, довольные жизнью и курили сигареты, один из парней посмотрел на Джима и сказал:
— Босс, у некоторых из наших мужиков давненько не было женщин. Мы уже прямо осатанели без баб. Мы тут думали, как ты посмотришь на то, чтобы один из нас прокатился в Коттонвуд и привез назад пару девочек на одну-две ночи.
Латур ухмыльнулся и покатал во рту сигарету из угла в угол. Все работники с явным и напряженным вниманием прислушивались к разговору, и ему был понятен их интерес. Он и сам желал женщину, но только одну — Сэйдж. Джим чиркнул спичкой о стол, поднес ее к белому свернутому куску бумаги, набитому табаком, и затянулся. Затем, намеренно не торопясь, выпустил дым через ноздри и ответил ждущим ковбоям.
— Ребята, мысль хорошая, но чтобы из-за них не было драк. Я терпеть не могу, когда мои люди устраивают потасовки между собой. Если кто-нибудь затеет что-то подобное — вышибу дух.
Сразу раздался хор голосов, уверяющих хозяина, что беспокоиться совершенно не о чем.
— Да никто и не собирался устраивать из-за них побоища! — добавил тот, кто обратился с просьбой.
Вслед за этим сразу началось бурное обсуждение другого, не менее важного вопроса — кто поедет? Естественно, что каждому было лестно взять эту почетную миссию на себя и весело провести денек-другой в Коттонвуде. Однако, решение все-таки принял сам хозяин. Латур посмотрел на своего старшего загонщика и сказал:
— Поезжай ты, Клем. Я знаю, что ты не станешь там пропивать все подряд и не забудешь вернуться через пару дней.
Раздался добродушный смех, и работники, поднявшись из-за стола, направились устраиваться на ночлег. Все, за исключением Клема, который пошел седлать лошадь и готовиться к поездке в Коттонвуд.
На следующее утро, когда завтрак подходил к концу, Клем вернулся вместе с двумя самыми молодыми и хорошенькими девушками из заведения мадам Реби. Мужчины бросились к ним, чтобы помочь дамам слезть с лошадей, а Джим, прислонившись к дверному косяку, с удивлением смотрел на растерянные, если не сказать, встревоженные лица девушек. В чем дело? Они что, не хотели ехать с Клемом? Если так, то он сейчас же отправит их назад к Реби. Шлюхи они или нет, но ему тут не нужны женщины, которых принуждают к чему бы то ни было.