Сейф олигарха

Макеев Алексей Викторович

Бардин скрипнул зубами. Слушать эту бабью галиматью было невыносимо.

– А теперь с ним вот еще что приключилось, – торопливо продолжила Анна. – Говорят, его на днях в больницу свезли. С пулевым ранением! – добавила она многозначительно. – И вообще, там у них такое творится – жить страшно! Чуть не каждый день у твоего Бобкова из пистолетов стреляют. Все разборки у них какие-то. Поговаривают, что он и человека убил… А теперь вот самому досталось. Милиция приезжала – так и милиционера одного застрелили. Хорошо, хоть не насмерть. Только говорят, что Бобков и теперь выпутается. Говорят, у него

там все куплено…

– Бобков лежит в больнице? – насторожился Бардин. – Под охраной? Куда ранен?

– Не знаю, – обиженно ответила Анна. – Ты сам не велел никуда нос совать. Порасспрашивала, что смогла. А люди кто как говорит. Кто говорит, что арестован он, кто говорит, что ничего подобного, что милиция просто охраняет его – от врагов, значит… А ты… Неужели ты тоже?.. – с беспокойством всмотрелась она в непроницаемое лицо Бардина.

– Что – тоже?! – зло сказал он. – Не мели языком! И поменьше слушай умников! Тебе сказано – Бобков мой брат. За брата душа болит или нет?

– Так я просто за тебя волнуюсь, – растерянно отозвалась Анна и тут же поправилась: – За нас с тобой. А вдруг ты тоже связался… – Она прикусила язык и с испугом уставилась на Бардина.

Он махнул рукой.

– Для чего только бог вам, бабам, разум дал? – безнадежно спросил он. – Простых вещей не понимаете. Узнала, что жив брат, и ладно – твое дело теперь сторона. И ни с кем я не связался, заруби это себе на носу. Я сам по себе всю жизнь был. А вот на наши с тобой денежки кое-кто глаз положил.

– Денежки-денежки! – вздохнула Анна. – Сколько я уж слышу про эти денежки… Увидеть бы хоть раз.

– Увидишь, – жестко сказал Бардин. – Если будешь меня слушать. Ты вот про денежки думаешь и как будто меня не слышишь, а я думаю, как нам в живых остаться, потому что до наших денег много желающих.

Анна наконец осознала, что он не шутит.

– Ты хочешь сказать, что нас убить хотят? – с дрожью в голосе спросила она. – И ты меня послал туда? Одну! А если бы…

– Глухово тут ни при чем, – хмуро сказал Бардин. – Я про брата хотел узнать. Про тебя пока никто не знает. Только вот какая история – сегодня не знают, завтра узнают. Поглядывай по сторонам. Увидишь, что вокруг какие-то подозрительные личности крутятся – сразу мне сообщи.

– Я в магазине работаю, – озабоченно сказала Анна. – Вокруг меня все время крутятся. Такие рожи – страшнее даже с перепоя не приснятся!

– У этих с рожами все нормально будет, – пробурчал Бардин. – Я тебе не про алкашей говорю. Эти люди в полном порядке будут. Увидишь – скажи сразу, Анюта.

Анюта пообещала сказать. Она была похожа на человека, у которого земля уходит из-под ног. Но пообещала.

Однако первым увидел их он. И не с помощью бинокля, а невооруженным глазом. Нос к носу, так сказать.

Анна ушла с утра на работу. Бардин напился чаю и принялся в который раз взвешивать в уме предложение Прокопова. Он не сразу понял, почему банкир вдруг уперся из-за скромного, в сущности, аванса, и это непонимание рождало в душе дискомфорт. А потом Бардин вдруг догадался. Это же типичная манера деловых людей – тянуть переговоры, пока партнер, зажатый в угол обстоятельствами, не начнет сбавлять цену. Он сам напросился, заговорив об авансе и своих неприятностях.

Но ведь он был уверен, что они с Прокоповым – одна команда. Временная, но все-таки команда. У Прокопова были совсем другие соображения на этот счет. Вообще-то за такие штучки в порядочном обществе вышибают мозги, но Прокопов не обращает внимания на условности. Он может это себе позволить. Но, имея дело с такими хитрецами, нужно постоянно держать ухо востро. Вместо бешеных бабок можно получить мигрень и горсть медяков пополам с заверениями в вечной дружбе. Из осторожности Бардин не торопился. Вот только промедление ничего не решало. Узел проблем затягивался все туже. «Скоро дышать будет нечем, – невесело размышлял Бардин. – В общем, развязывать нужно этот узел. По крайней мере, все будет как на ладони».

Но он все еще колебался. И в этот момент с лестницы донесся какой-то необычный шум, громкие голоса, шарканье дверей. Обычно в подъезде было тихо, поэтому шум встревожил Бардина. Он подкрался к двери и посмотрел в глазок.

На площадке стояли жильцы из соседних квартир – седая бабушка-одуванчик, здоровенный детина в засаленной майке и женщина средних лет в домашнем халате. Они окружали весьма представительного мужчину в темном костюме, держащего в руках какие-то бумаги. Размахивая этими бумагами, мужчина весьма воодушевленно говорил:

– Например, я так думаю, что эту петицию вы все должны подписать! Вы же себе не враги? Вот и я думаю, что не враги. А настоящие враги те, кто повышает и повышает грабительские тарифы! Мы намерены собрать двести, триста тысяч, да хоть полмиллиона подписей! Люди идут нам навстречу. У всех накипело, понятно. А потом мы будем выходить с нашим воззванием прямо на президента. Никаких депутатов, никаких вторых лиц. Просто пойдем к президенту и потребуем остановить рост тарифов! Я вам гарантирую, что мы победим…

Соседи внимали сладким речам с большим сочувствием. Велеречивый мужчина в два счета собрал подписи и задумчиво осмотрелся по сторонам. Видимо, он соображал, не пропустил ли какую из квартир. Сообразить это было нетрудно – он не успел добраться до единственной квартиры. Исправляя свою ошибку, мужчина решительно шагнул к двери, за которой прятался Бардин, и нажал на кнопку звонка.

Мелодичный перезвон ожег слух Бардина, как пулеметная очередь. Но он не шелохнулся. Плевать он хотел на тарифы. Да и от этого благополучного мужика за версту несло фальшью. Бардин сразу понял, что здесь что-то нечисто. Дальнейшее убедило его, что перестраховался он не напрасно.

Ходок старательно понажимал кнопку звонка, а потом обернулся к соседям, которые еще не успели попрятаться в свои норы, и спросил:

– А в этой квартире никого нет? Все на работе?

Старушка-одуванчик, страшно довольная тем, что нашелся хоть один заступник, словоохотливо пояснила:

– Как же, как же, живут там! Хозяйка на работе, она тут в нашем магазине работает, продавщицей… Вообще-то теперь у нее сожитель поселился – этот почти всегда дома. Редко куда выйдет – и сразу назад! Как будто совесть нечиста! – доверительно добавила она. – Ну да это, говорят, не нашего ума дело… Теперь каждый как хочет, так и живет. А вы позвоните, позвоните еще – дрыхнет небось бездельник!..