Сейф
Шрифт:
Валбицын включил свет и растянулся на кровати, взяв со столика иллюстрированный журнал. Но Кранке бесцеремонно повернул выключатель.
— Вы что? — незлобиво поинтересовался Валбицын.
— Неужели не понимаете?
— Но ведь из подвала света не видно. Мы сами проверяли...
— Счетчик, — объяснил Кранке. — Если наверху всюду выключить свет, счетчик все равно будет крутиться, и смекалистые люди сделают свои выводы...
Валбицын удивленно покрутил головой. Он, кажется, недооценил гауптштурмфюрера — тот умеет
Они лежали молча, напрягая слух, будто могли что-то услышать сквозь толстенные кирпичные своды. Наконец Кранке сказал почему-то шепотом:
— Безосновательная тревога, в случае опасности Георг успел бы уже подать сигнал.
— А вы поспите, — тоже шепотом посоветовал Валбицын, — ночь на дворе, отдыхайте. Так будет...
Он не успел закончить свою мысль — послышалось тихое звяканье электрического звонка: Георг сообщал, что в доме чужие и надо сидеть тихо.
— Они приехали машиной, — сказал Кранке. — Выходит, русские...
— Да, ваши на машинах тут уже не ездят, — согласился Валбицын.
— Наши — это и ваши, — упрекнул Кранке. — А вот те, что пришли, не наши, не ваши.
Валбицын включил карманный фонарик, снял туфли и в одних носках направился к двери, ведущей к винтовой лестнице.
— Вы что, одурели? — не выдержал Кранке. — Они могут услышать шаги на лестнице...
Валбицын хохотнул.
— Вы еще не знаете меня: умею тихо, как мышь!
Он стал подниматься по лестнице осторожно, нащупывая пальцами ног каждую ступеньку. Держался за поручень и, прежде чем ступить, освещал себе путь: спешить не было необходимости. На последней ступеньке постоял прислушиваясь, но ничего не услышал. Достал взятый из подвала стакан, приставил краем к двери, ведущей в библиотеку, прижался ухом к донышку. Давний, выверенный еще в юнкерском училище способ подслушивать чужие тайны.
Тишина, доносится лишь возбужденное дыхание Кранке, не утерпевшего и примостившегося где-то на нижней ступеньке.
Прошло минут пять, может, немного больше. Валбицын не отрывал уха, у него было невероятное терпение, мог неподвижно простоять час или даже больше: выведал немало тайн благодаря своей поистине нечеловеческой выносливости. Наконец услышал какой-то шорох за стеной, потом шаги и густой бас:
— Здесь никого нет?
— Никого... — узнал угодливый голос Георга. — Да и кто может быть?
Воцарилась тишина, потом Валбицын услышал, как тот же бас спросил Георга, почему открыто окно. Порадовался сообразительности старика и похвалил себя за предусмотрительность: если бы сидели с закрытыми окнами, прокурили бы библиотеку так, Что те проклятые красные сразу бы учуяли запах табака...
Голоса умолкли. Валбицын решил, что непрошеные гости убрались из дома, однако через несколько минут снова донесся топот сапог, в библиотеку вошли двое или трое: переговаривались тихо и короткими репликами — Валбицын не
Да, он типичный осел, и хорошо, что Кранке не слышал разговора в библиотеке. Небось не упустил бы повода, чтоб поиздеваться, и уж не преминул бы выразить свое негативное отношение к слабости Валбицына. Проклятый шваб, почти совсем не пьет, бережет свое здоровье, но кому, черт возьми, кроме самого Кранке, оно нужно?
Валбицын едва слышно вздохнул: все же гауптштурмфюрер, отчитывая его, был бы прав: он обязан был захватить бокал с собой в подвал. На первый взгляд — мелочь, но какими неприятностями могла обернуться! Молодец Георг, выкрутился и тут — старый лис, такой обведет вокруг пальца кого угодно, не только смершевцев.
Голоса стихли, и Валбицын вполне резонно решил, что русские больше не вернутся в библиотеку. Если заночуют, то в спальнях. Вряд ли их заинтересуют немецкие книги, правда, там есть бар с напитками — могут соблазниться...
Валбицын осторожно спустился в подвал. Кранке включил свой карманный фонарик. Валбицыну не понравилось, что гауптштурмфюрер ослепил его, раздраженно заслонился рукой и велел:
— Погасите!
Кранке сразу же выключил фонарик и спросил:
— Ну, что вы услышали?
— Русские.
— Я так и знал. Они ушли?
— Из библиотеки — да.
— Плохо, если останутся ночевать, — встревожился Кранке. — Завтра, наверно, прилетит Краусс. И сколько же их?
Валбицын догадался, что пришло в голову Кранке: с двумя или тремя они сами справятся. Собственно, еще раньше и он подумал об этом, однако слышал только заходивших в библиотеку, а могла ведь прибыть целая группа военных.
Он бы не удивился, если бы в имении фон Шенка остановился даже штаб дивизии. Но вряд ли штаб или какая-то часть — в таком случае прибыли бы на нескольких машинах в сопровождении охраны, бронетранспортеров или танков, а они, кажется, слышали шум лишь одной машины. Правда, могли и ошибиться...
— Не знаю, что и сказать, — признался он честно. — В библиотеке их было двое, один разговаривал с Георгом по-немецки... — Вдруг Валбицын вспомнил сочный бас, и снова ощущение того, что он уже слышал этот голос, нахлынуло на него. Понимал, что это нелепость, ведь знакомых русских офицеров у него не могло быть, видел лишь пленных или уже завербованных в «Цеппелине», но этот появился в имении как победитель и с Георгом вел себя как победитель — независимо и властно.