"Сезам, откройся!"
Шрифт:
Более успешно взаимодействие британской и советской разведки развивалось в Иране, во время оккупации этой страны нашими и союзными войсками в 1941–1945 гг. Разгром гитлеровской агентуры и основного ядра антисоюзнических сил в Иране тогда в большой степени зависел от взаимопонимания и взаимодействия союзнических спецслужб, прежде всего советских и британских.
В то время претензий у обеих сторон накопилось много, и в ряде случаев они были небезосновательны. Но главная задача была общая — разгром гитлеровской Германии и ее союзников, она диктовала необходимость взаимодействия и сотрудничества во имя достижения главной цели. Соответствующие указания получили британская и советская разведки, в частности,
В целом это сотрудничество состоялось. Совместные действия двух разведок позволяли успешнее и быстрее проникать в замыслы и действия антисоюзнических сил. Это было очень важно: советская и британская разведки как бы дополняли друг друга, поскольку каждая имела свои сильные стороны, несовпадающие традиции и опыт, различные источники информации. Жизнь показала, что такое взаимодействие было вполне адекватным (Финансы и статистика. Москва, 1996).
Вторую попытку начать сотрудничество с внешней разведкой Запад предпринял также во время войны в 1943 году.
Поскольку у англичан ничего не получилось в основном из-за их нежелания что-либо конкретно делать для внешней разведки, теперь поступило предложение от американцев. Через посла США Гарримана было согласовано начать переговоры, на которые в декабре 1943 года в Москву прибыл начальник Управления стратегических служб США Уильям Донован. В результате переговоров с ним начальника внешней разведки П. Фитина было подписано соглашение о контактах двух разведок, обмене разведывательной информацией и о содействии в заброске агентуры в тыл противника, консультациях при проведении активных разведывательных операций. Активное сотрудничество продолжалось около полугода, затем стало ослабевать и после открытия второго фронта прекратилось по инициативе Запада. Он ведь не хотел усиления позиций СССР и внешней разведки в Европе. Кстати, как раз в этот последний период, в 1945 году, и была передана Фитину копия обгоревшей советской кодовой книги, правда, вопреки желанию УСС, по указанию президента Рузвельта.
Тогда сотрудничество не получило развития, поскольку мы были идеологическими противниками с Западом и, несмотря на военную коалицию, наши спецслужбы принадлежали к антагонистическим политическим системам.
Иное положение сложилось сейчас. По мере устранения в России коммунистической партии как единолично правящей силы, Запад, потеряв врага № 1, стал проявлять тенденцию к установлению партнерских отношений и по линии специальных служб. Правда, это стремление сводилось в основном к многообещающим заявлениям на словах, а на деле — к попыткам как можно больше получать информации о российских спецслужбах и как можно меньше раскрывать перед нами своих секретов.
Внешняя разведка с готовностью откликнулась на призыв к взаимодействию с западными разведками в борьбе с терроризмом, наркобизнесом, нелегальной торговлей оружием и прежде всего с опасностью распространения оружия массового уничтожения.
Такое плодотворное сотрудничество стало возможным и целесообразным. Рамки его, очевидно, должны определиться самим характером разведывательной деятельности каждой из сторон, при которой взаимодействующие разведки не могут до конца быть открытыми друг перед другом. Имеется в виду прежде всего наличие национальных интересов государств, которые они обязаны оберегать и обеспечивать, а также необходимость, в интересах безопасности сотрудничающих служб, сохранения в тайне оперативных и иных профессиональных секретов. Тем более на современном этапе отношений Запада с Россией, когда остаются серьезные проблемы и взаимные претензии, в том числе различный подход к обеспечению международной безопасности и к НАТО, в частности.
Нам приходится учитывать и тот факт, что, несмотря на смягчение
Военное присутствие США у границ России остается и даже усиливается.
Именно поэтому, как считают российские военные, особенно моряки, «холодная война» пока полностью еще не закончилась (Огонек. № 29–30. 1992, 15 июня). К тому же военный бюджет США остается огромным. По данным на середину 1994 года он составлял почти столько же, сколько военные бюджеты всех остальных стран мира, вместе взятых (Нью-Йорк Таймс. 1994, июнь).
Процесс перестройки международных отношений, хотя «холодная война» уже объявлена законченной, еще далеко не завершился. От всех участников его требуется последовательное воплощение в жизнь нового подхода, свежего взгляда на все факторы, действующие в отношениях между государствами, в первую очередь, в области вооружения, действий военных сил и специальных служб. Ибо есть еще на Западе влиятельные силы, способные тормозить этот процесс, даже сорвать его, возвращая нас к прошлому пожару противостояния.
В этой связи мировая общественность не без тревоги наблюдает настроения наиболее радикальных республиканцев, которые пришли в конгресс США после крупной победы в 1994 году. Именно они грозятся многое пересмотреть теперь в отношениях США к России (Ньюсуик. 1994, декабрь).
Характерно в этом отношении заявление сенатора-республиканца Ричарда Лугара, выступившего в пользу выделения средств России, но только для реконверсии российских оборонных предприятий на производство народнохозяйственной продукции, в то время как о другой помощи республиканцы не желают и слышать. Республиканцы собирались помогать России, по словам Лугара, «чтобы выдернуть клыки советскому медведю» (Уолл-стрит Джорнал, Нью-Йорк. 1994, сентябрь).
Учитывая, что отношения России с Западом определяются прежде всего российско-американскими отношениями, которые не так давно формулировались американцами как отношения к «империи зла», взаимоотношения и российских спецслужб с западными также во многом зависят от отношения и позиций американских специальных служб. Поэтому целесообразно посмотреть на современное сотрудничество внешней разведки прежде всего с ЦРУ.
Поддержка со стороны ЦРУ идеи налаживания прямых связей разведок, выдвинутой директором внешней разведки Е. Примаковым, явилась, по словам «Уолл-стрит Джорнал», «резким поворотом в позиции этого ведомства». Исполнявший обязанности директора ЦРУ Ричард Керр говорил, что «до сих пор… управление в целом с крайней неохотой относилось к тому, чтобы начать с КГБ прямые контакты, контакты на равных». «Мы не хотели, — продолжает он, — поднимать КГБ до нашего уровня» (Известия. 1991, 8 октября).
Это подтвердил и Эймс уже из тюремной камеры, когда заявил, что в 1991 году в ЦРУ действовала специальная группа, в задачу которой было поставлено покончить с КГБ и подорвать позиции внешней разведки, добиваясь в России сокращения ассигнований на нее. Ясно, что последнего ЦРУ могло добиваться через агентурные возможности, в том числе через агентов влияния в российском парламенте.
Соответственно, поддерживая и развивая сотрудничество с западными спецслужбами и, естественно, в первую очередь с ЦРУ, как службой, задающей тон в западном разведывательном сообществе, внешняя разведка, очевидно, должна исходить из того, что ЦРУ, а за ним и другие ведущие западные разведки далеко не отказались от своих давних целей подрыва позиций внешней разведки.