Сезон королевской охоты
Шрифт:
Удивляла Каспара только одно: Углук с Фундинулом уживались плохо, дня не проходило, чтобы они не устроили пару скандалов, а тут орк сам вызывал гнома в поход. С тем, что Углук сделал это самовольно, Каспар уже смирился, ведь орк был уверен, что помогает его милости. Каспар действительно собирался связаться с Фундинулом и Аркуэноном да еще попросить его светлость отпустить с ним Бертрана фон Марингера, однако прежде он намеревался закончить подготовку к необычной экспедиции, чтобы его не отвлекали бойцы, томящиеся без дела в «Коте и Ботинке».
– Ну, все правильно? –
– Правильно, – согласился Каспар.
– И вы действительно собираетесь торговать в Харнлоне?
– Собираюсь.
– Значит, я верно сделал, что приехал, этот зеленый монстр ничего не напутал?
– Не напутал, Фундинул, только письма эти должен был рассылать я, а не Углук.
– Ничего страшного, ваша милость, впервые это чудовище сделало что-то правильно – не стоит его за это упрекать.
– Согласен. Постой, а на кого ты оставил мастерскую в Коттоне?
– На двух подмастерьев – один гном, другой – человек. Парень справляется со всеми заданиями, умеет тонко чеканить серебро, глядя на него, я начинаю менять свое мнение об этих варварах.
Каспар молчал.
Тут до Фундинула дошло, что он разговаривает с человеком.
– Извините, ваша милость. Ну так мы едем в Харнлон?
– Едем, но не так скоро.
– Жаль. – Гном вздохнул.
– А ты надеялся по-быстрому добыть золота? – пряча усмешку, спросил Каспар.
– Вот именно. Мастерскую я открыл, однако она не та, что была прежде – станки, что я покупал в королевстве, были испорчены безвозвратно, вот я и подумал: заработаю дукатов да прямо в Харнлоне их и потрачу, возможно, даже дешевле получится. Как вы думаете, ваша милость?
– Уверен, что дешевле, но чтобы получить дукаты, нам придется поработать.
– Я всегда рад поработать, ваша милость, это только орку лишь бы подраться.
– Ну хорошо, до отправления поживешь в гостинице.
– «Кот и Ботинок»?
– Конечно.
– Тогда я сначала пристрою Шустрика к лошаднику господину Табрицию, и сразу к вам.
– А зачем ко мне?
– Ну как же, разве вы не пригласите меня на обед, ваша милость? – На лице гнома читалось удивление.
– Конечно, приглашу, только сейчас время завтрака, да и нехорошо тебе одному приходить, позабыв Углука.
– Где же я его найду?
– Пройдешь через Рыночную площадь, потом выйдешь на Угольную улицу, а там тебе любой подскажет, – других орков в городе нет.
– Хорошо, тогда я его найду.
– Только сделай еще одно доброе дело.
– Какое же?
– Своди орка в баню, как в прошлый раз вы ходили, помнишь?
– Конечно, помню, ваша милость, я помню о всех походах в баню, такое не забывается.
– Вот и отлично, а потом милости просим ко мне на обед.
Гном ушел, а Каспар поднялся в дом.
– Кто там был? – спросила Генриетта.
– Сегодня в обед у нас будут гости.
– Кто такие?
– Гном и твой любимец – орк-обжора.
– Вот как! Значит, нужно побольше наготовить!
– Да, можешь прямо
Генриетта считала стряпню своим призванием и очень огорчалась, что муж кушает не так много, как бы ей хотелось.
Отдав распоряжения об обеде, Каспар решил не терять времени даром. Он спустился в арсенальный чулан, где хранил доспехи, мечи, арбалеты, коллекцию стрел из разных земель и Трехглавого дракона – удивительное оружие, которое сконструировал по его просьбе гном-оружейник Боло.
Трехглавый дракон представлял собой скрепленные вместе три медные трубки, заряжавшиеся стальными дротиками. Стоило нажать пальцем спусковую скобу – и дротики выталкивались из трубок тугими пружинами. Каспар не раз применял это оружие в решающие моменты.
Положив в сумку деревянный ящичек, в котором хранилось это оружие, Каспар сказал:
– Я пойду на Оружейную улицу, к Боло. К обеду вернусь.
– Иди! – ответила Генриетта, грохоча на кухне медными кастрюлями.
На улице Каспар столкнулся со старшиной городских стражников Виршмундом.
– Здравствуйте, сосед! – поздоровался тот.
– Здравствуйте, старшина.
– Ой, чую, недолго мне занимать эту должность, – проскрипел Виршмунд с деланой грустью.
– На пенсию уходите?
– Нет, господин Фрай, полагаю, против меня интриги плетутся – герцогу наговаривают, будто я стражников распустил, будто пьянствуют они у меня. А вы, я слышал, решили покинуть герцогство?
Быстрая смена темы не удивила Каспара, он знал, что Виршмунд любопытен, как базарная торговка.
– Нет, мой дом и семья остаются в Ливене.
– Но вы ведь собрались заняться торговлей?
– Была такая мысль, но уж очень это непривычно для меня, нужно еше раз все хорошенько взвесить.
– Ага, – кивнул Виршмунд, делая свои выводы. – Ну, не буду вас задерживать, всего хорошего.
И они разошлись.
Решив не толкаться на Рыночной площади, Каспар проулком вышел на Ткацкую улицу и поразился царившему на ней оживлению. У домов стояли телеги, а из подвалов выносили и складывали на них пропахшие едким тимьяном – от прожорливой моли – тюки с шерстяными одеялами, одеждой и валяными вещами. Не один год ткачи и валяльщики откладывали излишки товара и вот наконец дождались спроса. Пользуясь тем, что снег не таял, а с каждым днем его все прибавлялось, они вывозили вещи за город, чтобы, поваляв их в чистом снегу, придать шерсти мягкость.
– Здравствуйте, ваша милость! – поздоровался какой-то пожилой ткач.
– Здравствуй, – ответил Каспар, пытаясь вспомнить, кто это. И лишь когда дошел до Оружейной улицы, в его памяти всплыл случай, когда в лавку этого бедняги вломились грабители. Каспару даже не пришлось вынимать меч, увидев, кто перед ними, злодеи тут же разбежались. О нем ходили страшные легенды, будто, когда он дрался, у него отрастали еще две руки и на одну стрелу он мог нанизать троих. Разумеется, это было преувеличение, но в прежние времена Каспару с городскими подонками приходилось сталкиваться довольно часто.