Сезон любви
Шрифт:
Спросила, заранее зная, что и сегодня не найду ответа.
И в этот момент зазвонил телефон.
…Мы встретились в Серебряном Бору в звенящий от тишины и первого морозца вечер. Вадим был без шапки — это при десяти градусов мороза!. Но не это удивило и расстроило меня. Я не видела Вадима всего лишь около месяца — и вот, вместо еще не старого, полного сил мужчины, передо мной сидит пожилой человек с поникшей головой и потухшим взором, в котором читается
— Здравствуй.
— Здравствуй.
— Как ты?
— Хорошо…
Он сделал движение, чтобы обнять меня, — я уклонилась. Сделал это, совершенно не желая его обидеть. Но именно так, чисто инстинктивно, дети стараются избежать ласки, которая им неприятна.
— Как Нина?
— Нина? Зачем здесь Нина? А, впрочем, все хорошо…
Он сел на скамейку, свесив меж колен сильные руки. Когда-то я так любила целовать их и перебирать один за другим эти твердые пальцы. А сейчас — видела только узловатые бугры вен и думала о том, как некрасивы эти белые пятнышки на ногтях. Почему я их раньше не замечала?
И еще — я думала о том, как не похожи эти руки на тонкие изящные руки Кости.
— Оля.
— Что ты говоришь?
— Я говорю — Оля. Оля, Оленька, Олечка. Ты — лучшее, что было дано мне в жизни. Чтобы понять это и оценить, мне стоило попытаться пожить без тебя.
— Получилось? — спросила я помолчав.
— Нет, — просто ответил он.
— И что ты думаешь предпринять?
— Я решил уехать.
— Что? Куда?
— Куда-нибудь… Надолго. Хотел, куда глаза глядят, но подвернулась длинная командировка… В Норильск. Пройдет полгода, и я, наверное, сумею разобраться в себе.
Я ждала, что он позовет меня с собой… Ждала — и не хотела этого. Но он не позвал.
— Пройдет полгода, и я вернусь. И я, и ты, и Нина — всем нам надо отдохнуть друг от друга. И разобраться в себе. Я так решил.
— Давно?
— Что? А, нет. Не очень. Я решил, что не имею права и дальше делить себя между двумя очень близкими мне женщинами. Ты — лучшее, что было дано мне в жизни, но дети — самое дорогое, что у меня есть… А дети там, где Нина. И я… я должен дарить себя им. А это значит — отнимать самого себя у тебя. И я запутался, Оля. Я…
— Хватит, Вадим, — я поднялась с места. И ощутила огромное, ни с чем не сравнимое облегчение. Господи! Ну как же я раньше не догадалась!!!
Меня вдруг охватил смех. Я стала смеяться — так громко, что спугнула стайку воробьев, пригревшихся друг возле друга на покрытой инеем ветке.
— Что с тобой, Оленька?! Ты обиделась?
Смех рвался из меня, наполняя легкие энергией огромного, невыразимого облегчения.
— Оля! Что с тобой?!
— Ничего, — я отсмеялась, наконец. И села возле него на корточки, взяла
— Милый мой, спасибо тебе! Огромное, огромное тебе спасибо!
— За что?!
— За вот эту твою фразу: «Я должен дарить себя им. А это значит — отнимать самого себя у тебя». Спасибо! Теперь мне все стало ясно. Наконец-то! А как я мучилась, пытаясь понять!
— Да что, что понять?!
— Разницу! Разницу между вами! Милый мой! Наш роман длился пять лет, и он порядочно износился за это время. Наш роман обветшал так, что его уже невозможно ни залатать, ни отстирать от всего того, что за эти годы на него налипло… Но главное — все эти пять лет ты дарил мне себя! Ты приносил себя, как подарок. Ты осчастливливал меня тем, что был рядом… И каждый раз преподносил свое появление, как настоящий сюрприз для меня!
— Да! И что? Разве я делал что-нибудь не так?
— …А он, он — он подарил мне саму себя! Он сделал так, что именно с самой собой мне было не скучно! Почему он сделал это, как ты думаешь, милый? Может быть, потому что он любил меня по-настоящему?
— Кто это «он»? О ком ты говоришь?
Я встала. Звонко поцеловала Вадима в макушку. Взъерошила ему волосы. И пошла от него по обледенелой дорожке парка, не оглядываясь. Вадим что-то говорил, потом кричал мне вслед и, кажется, даже глухо зарыдал, закрыв лицо руками. Но я не слушала: я была занята.
Во что бы то ни стало я хотела поймать чуть было не ускользнувшую от меня мелодию, что звучала во мне с того памятного дня, когда я впервые встретила Костю.
Человека, который подарил мне радость познания себя. Своего места в этом мире. Который сказал мне, что я еще многое могу.
И — ничего не требовал взамен.
Костя, Костя. Константин. В переводе с античного — «постоянный».
Мы будем очень счастливы вместе, любимый.
И сейчас я иду по дорожке парка, чтобы найти тебя.
Найти тебя — и сказать тебе об этом.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.